Рассказы Пришвина Михаила М. читать онлайн бесплатно о природе, о животных
Многие родители довольно серьёзно относятся к выбору детских произведений. Книги для детей обязательно должны пробуждать добрые чувства в нежных детских головках. Поэтому свой выбор многие останавливают на небольших рассказах о природе, её великолепии и красочности. Кого как ни М. М. Пришвина любят читать наши детки, кто ещё мог создать столь замечательные произведения. Среди огромного количества писателей он, пусть и не так много, но зато каких рассказов придумал для маленьких детишек.
Он был человеком необыкновенной фантазии, его детские рассказы являются поистине кладезем доброты и любви. М. Пришвин как и его сказки уже долгое время остается недосягаемым автором для многих современных писателей, так как в детских рассказах у него практически нет равных.Натуралистом, знатоком леса, замечательным наблюдателем жизни природы является русский писатель Михаил Михайлович Пришвин (1873 – 1954). Его повести и рассказы, даже самые маленькие, просты и сразу понятны.
Мастерство автора, его способность передать всю необъятность окружающей природы поистине восхищают! Благодаря рассказам о природе Пришвина дети проникаются к ней искренним интересом, воспитывая в себе уважение к ней и её жителям.
Маленькие, но наполненные необыкновенными красками рассказы Михаила Пришвина замечательно передают нам то, с чем мы так редко встречаемся в наше время. Красота природы, глухие забытые места – всё это сегодня настолько далеко от пыльных мегаполисов. Вполне возможно многие из нас и рады прямо сейчас отправиться в поход по лесу, но не у всех получится. В этом случае откроем книгу любимых рассказов Пришвина и перенесёмся в красивые, далёкие и родные сердцу места.
Рассказы М. Пришвина предназначены для чтения как детьми так и взрослыми. Огромное количество сказок, повестей и рассказов можно смело начинать читать даже дошкольникам. Другие рассказы Пришвина читать можно, начиная уже со школьной скамьи. И даже для самых взрослых Михаил Пришвин оставил своё наследство: его мемуары отличаются очень скрупулезным повествованием и описанием окружающей атмосферы в необыкновенно сложные двадцатые и тридцатые годы.
Они будут интересны учителями любителям воспоминаний, историкам и даже охотникам. На нашем интернет сайте вы можете посмотреть онлайн список рассказов Пришвина, и наслаждаться их чтением абсолютно бесплатно.
Читать Подарки Пришвина онлайн (полностью и бесплатно)
Дунинская дача — на крутом склоне горы, который, по всей видимости, был когда‑то берегом реки. Спереди — деревня, садики, заливные луга, открытые солнцу дали, а сзади, на высокой гриве — густой темный лес. Заливные солнечные луга и темный ельник это как два мира, два континента. Ходим по сверкающему берегу реки — одни разговоры, ходим по лесу — и разговоры другие. Даже и погода в этих разных местах словно бы всегда разная. Может быть, это преувеличение, но сейчас мне кажется, что среди цветов и трав Михаил Михайлович ходил бодрее, больше улыбался и шутил чаще; во всем его облике и в его словах было больше света.
— Все что нужно человеку, то и цветам нужно, — раздумчиво говорил Михаил Михайлович, когда мы ходили по лугам.
На Михаиле Михайловиче просторный полотняный костюм. Почему‑то хотелось думать, что полотно это из нашего вологодского льна и выткано на нашей Красавинской фабрике близ Великого Устюга. Злата Константиновна сейчас вспоминает, что, может, всего‑то раза два–три видела Михаила Михайловича в этом полотняном костюме, но после, в чем бы он ни появлялся, ей все представлялось, что неизменно на нем широкий, подбитый ветерком светло–серый пиджак и такие же серые брюки. Да и поныне она ни в чем ином не может себе представить Михаила Михайловича. Пришвину полотняный костюм шел, как шла длинная вельветовая рубаха к облику Льва Толстого.
Палка у Михаила Михайловича — складной стульчик. Воткнет он палку в землю — ручка раскроется, и он сидит на этой ручке, как на стуле, отдыхает. Кажется, точно такая же палка была и у старого Льва Николаевича. И к тому же оба они были такие русские.
С годами палка не всегда выручала Пришвина. Он не мог ходить с нами за реку по узкому шаткому мостику–лаве в дальние села, на заречные сенокосы. Но, возвращаясь, мы рассказывали ему о местах, где были, и оказывалось, что он все эти места знал, все помнил и понимал нас с полуслова. И получалось так, будто он был вместе с нами повсюду.
— Там обрыв крутой и две колодинки через ручеек, у одной сучок застарелый смолевой, — подсказывал он и спрашивал: — Не сгнили ли колодинки?
Или еще:
— Крапива там справа. По–прежнему растет или нет? Вы не обожглись? — и смотрел на босые ноги Златы Константиновны.
По тому, какие цветы мы приносили с собой, Михаил Михайлович узнавал, где мы были.
— А если для цветов не время — несут сосновые ветки либо дудки. Богатые места, веселые…В хвойном лесу на высокой гриве Михаил Михайлович больше молчал. А может, это мне сейчас так кажется?
Лесом ходили мы чаще по дорогам, а не по тропинкам. По тропинке идти — надо в затылок друг другу и то и дело кланяться, пролезать под деревьями, отгибать тяжело опустившиеся ветви — и света не увидишь. А по дороге можно двигаться всем троим рядом.
Все‑таки Михаил Михайлович в лесу был менее разговорчив, чем на реке, на открытых местах. Он внимательно провожал глазами каждую птицу, перелетавшую через дорогу, была ли то ворона, или сойка, или синичка: Казалось, он истосковался по ним.
Однажды Злата Константиновна подарила Михаилу Михайловичу двух птиц. Случилось это так. Впереди нас на деревья уселись ворона и сорока. Сорока–непоседа перепрыгивала с ветки на ветку, а ворона как опустилась на сучок, так ни разу и не передвинулась на нем, только сучок от ее грузной посадки раскачался, и ворона показывалась то в тени, то на солнце да изредка для равновесия чуть взмахивала хвостом: вверх–вниз, вверх–вниз.
Пока ворона раскачивалась на одном и том же суку из света в тень, из света в тень, сорока на своем дереве пять или шесть ветвей переменила.
Злата Константиновна пригляделась к ним и сказала:
— Михаил Михайлович, примите от меня в подарок этих птиц, они не простые.
Пришвин поддержал игру, принял подарок и начал внимательно осматриваться вокруг. Когда мы уже выходили из леса к полю и за бугорком дороги показалась крыша амбара с двумя скрещенными над коньком жердочками, как с усиками, он обрадовался:
— А я вам дарю этого жука! — и указал на выдвигавшуюся из‑за холма крышу с усиками, в которой мы, приглядевшись, действительно признали сходство с каким‑то большим сказочным жуком.
Неумеренно ликовала Злата Константиновна, и довольно улыбался в усы Михаил Михайлович. Той порой ворона и сорока снялись с деревьев и улетели, а жук стал амбаром. Но подарки уже были сделаны друг другу, поэзия посетила нас.
— А мне? — ревниво взмолился я. — Ну хоть что‑нибудь, Михаил Михайлович!
Пришвин подошел к толстой березе с поперечными черточками на коре, словно строчками стихов, разбитыми лесенкой, осмотрел ствол с одной, с другой стороны и сказал:
— Тут записей разных немало.
Поэзии на целую книжку хватит. Сколько разберете — все ваше.
Потом выбрал на стволе место почище, огладил его ладошкой, — на землю полетела белая шелуха, — и добавил:
— Вот вам и обложка для книги стихов.
Я вынул перочинный нож.
— Маловато будет для книжки, но, ладно, попробую.
— Уберите нож, — сказал Михаил Михайлович. — Сфотографируйте крупным планом и дайте художнику, все остальное сделает он.
Я понял, но возразил:
— Темно, ничего не выйдет.
— А вы утром приходите, солнце с дороги подсветит…
30 января 1961 г.
Читать Михаил Пришвин онлайн, 126 книг
Читать Михаил Пришвин онлайн, 126 книг Лесная капель Михаил Михайлович Пришвин Лесная капель (Записки) Бывало мы, любознательные мальчики, ломали наши игрушки и всякие подарки даже часы с целью узнать что там внутри Так точно и в школах в старое время учили нас обращаться с природой Выведут в поле, мы возьмем по цветку и ну обрывать лепестки и считать Кладовая солнца В книгу входят избранные рассказы и сказкабыль » Кладовая солнца» о неповторимой прелести и богатстве родной природы.
Рассказы Пуастовского К.
Г. о природе и животных. Читать онлайн.
Г. о природе и животных. Читать онлайн.Русские народные сказки
- Волшебные сказки (54)
- Про животных (38)
- Бытовые сказки (22)
- Русские народные сказки (все) (114)
Русские сказочники
- Пляцковский М.С. (46)
- Бианки В.В. (30)
- Абрамцева Н.К. (29)
- Сутеев В.Г. (27)
- Козлов С.Г. (23)
- Остер Г.Б. (21)
- Цыферов Г.М. (17)
- Усачёв А.А. (16)
- Мамин-Сибиряк Д.Н. (15)
- Толстой А.Н. (13)
- Заходер Б.В. (13)
- Маршак С.Я. (11)
- Берестов В.Д. (11)
- Прокофьева С.Л. (11)
- Бажов П.П. (11)
- Иванов А.А. (9)
- Пушкин А.С. (9)
- Коваль Ю.И. (8)
- Успенский Э.Н. (7)
- (7)
- Волков А.М. (6)
- Осеева В.А. (5)
- Одоевский В.Ф. (3)
- Толстой Л.Н. (3)
- Карганова Е.Г. (2)
- Катаев В.П. (2)
- Телешов Н.Д. (2)
- Шварц Е.Л. (2)
- Хармс Д. (2)
- Непомнящая Д. (1)
- Аксаков С.Т. (1)
- Любавина Н.И. (1)
- Ершов П.П. (1)
- Яновский Е. (1)
- Русские сказочники (все) (366)
(2)Сказки народов мира
- Британские сказки (38)
- Арабские сказки (33)
- Украинские сказки (30)
- Прибалтийские сказки (16)
- Немецкие сказки (12)
- Белорусские сказки (11)
- Норвежские сказки (6)
- Шведские сказки (3)
- Сказки народов мира (все) (149)
Зарубежные сказочники
- Ганс Христ. Андерсен (47)
- Братья Гримм (44)
- Джанни Родари (34)
- Дональд Биссет (33)
- Харрис Д.Ч. (24)
- Шмидт А. (16)
- Киплинг Р. (14)
- Поттер Б. (14)
- Каралийчев А. (13)
- Астрид Линдгрен (12)
- Нурдквист С. (12)
- Шарль Перро (11)
- Хогарт Энн (9)
- Оскар Уайльд (9)
- Пройслер О. (8)
- Топелиус С. (8)
- Асбьёрнсен П. К. (5)
- Алан Милн (5)
- Вильгельм Гауф (4)
- Стюарт П. и Риддел К. (4)
- Якобсон А. (3)
- Барри Д.М. (2)
- Валенберг А. (2)
- Лагерлёф С. (2)
- Холабёрд К. (1)
- Распе Р.Э. (1)
- Лилиан Муур (1)
- Балинт А. (1)
- Диккенс Ч. (1)
- Ширнек. Х. (1)
- Бергман Я. (1)
- Вернер Н. (1)
- Зарубежные сказочники (все) (343)
К. (5)Сказки наших ч
Михаил Пришвин — Кладовая солнца. Читать онлайн
Михаил Пришвин — Кладовая солнца читать:
Глава 1
В одном селе, возле Блудова болота, в районе города Переславль-Залесского, осиротели двое детей. Их мать умерла от болезни, отец погиб на Отечественной войне.
Мы жили в этом селе всего только через один дом от детей. И, конечно, мы тоже вместе с другими соседями старались помочь им, чем только могли. Они были очень милые. Настя была как золотая курочка на высоких ногах. Волосы у нее, ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все стороны.
Только носик один был чистенький и глядел вверх попугайчиком.
Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный.
«Мужичок в мешочке», улыбаясь, называли его между собой учителя в школе.
Мужичок в мешочке, как и Настя, был весь в золотых веснушках, а носик его чистенький тоже, как у сестры, глядел вверх попугайчиком.
После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза, безыменные овцы, куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен.
Вместе с этим богатством досталась, однако, детишкам бедным и большая забота о всех этих живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, детям приходили помогать их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то скоро умненькие дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо.
И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых рвах: носики такие задорные.
В этом селе мы, хотя и приезжие люди, знали хорошо жизнь каждого дома. И теперь можем сказать: не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно, как жили наши любимцы.
Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед и так хлопотала по хозяйству до ночи.
Митраша выучился у отца делать деревянную посуду, бочонки, шайки, лоханки. У него есть фуганок, ладило длиной больше чем в два его роста. И этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает железными или деревянными обручами.
При корове двум детям не было такой уж нужды, чтобы продавать на рынке деревянную посуду, но добрые люди просят, кому — шайку на умывальник, кому нужен под капели бочонок, кому — кадушечку солить огурцы или грибы, или даже простую посудинку с зубчиками — домашний цветок посадить.
Сделает, и потом ему тоже отплатят добром. Но, кроме бондарства, на нем лежит и все мужское хозяйство и общественное дело. Он бывает на всех собраниях, старается понять общественные заботы и, наверное, что-то смекает.
Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он непременно зазнался и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало слушается, стоит и улыбается… Тогда Мужичок в мешочке начинает злиться и хорохориться и всегда говорит, задрав нос:
— Вот еще!
— Да чего ты хорохоришься? — возражает сестра.
— Вот еще! — сердится брат. — Ты, Настя, сама хорохоришься.
— Нет, это ты!
— Вот еще!
Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку, и, как только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский задор покидает хозяина.
— Давай-ка вместе полоть! — скажет сестра.
И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку сажать.
Да, очень, очень трудно было всем во время Отечественной войны, так трудно, что, наверно, и на всем свете так никогда не бывало. Вот и детям пришлось хлебнуть много всяких забот, неудач, огорчений. Но их дружба перемогла все, они жили хорошо. И мы опять можем твердо сказать: во всем селе ни у кого не было такой дружбы, как жили между собой Митраша и Настя Веселкины. И думаем, наверное, это горе о родителях так тесно соединило сирот.
Глава 2
Кислая и очень полезная для здоровья ягода клюква растет в болотах летом, а собирают ее поздней осенью. Но не все знают, что самая-самая хорошая клюква, сладкая, как у нас говорят, бывает, когда она перележит зиму под снегом. Эту весеннюю темно-красную клюкву парят у нас в горшках вместе со свеклой и пьют чай с ней, как с сахаром. У кого же нет сахарной свеклы, то пьют чай и с одной клюквой. Мы это сами пробовали — и ничего, пить можно: кислое заменяет сладкое и очень даже хорошо в жаркие дни.
А какой замечательный кисель получается из сладкой клюквы, какой морс! И еще в народе у нас считают эту клюкву целебным лекарством от всех болезней.
Этой весной снег в густых ельниках еще держался и в конце апреля, но в болотах всегда бывает много теплее — там в это время снега уже не было вовсе. Узнав об этом от людей, Митраша и Настя стали собираться за клюквой. Еще до свету Настя задала корм всем своим животным. Митраша взял отцовское двуствольное ружье «Тулку», манки на рябчиков и не забыл тоже и компас. Никогда, бывало, отец его, отправляясь в лес, не забудет этого компаса. Не раз Митраша спрашивал отца:
— Всю жизнь ты ходишь по лесу, и тебе лес известен весь, как ладонь. Зачем же тебе еще нужна эта стрелка?
— Видишь, Дмитрий Павлович, — отвечал отец, — в лесу эта стрелка тебе добрей матери: бывает, небо закроется тучами, и по солнцу в лесу ты определиться не можешь, пойдешь наугад — ошибешься, заблудишься, заголодаешь. Вот тогда взгляни только на стрелку, и она укажет тебе, где твой дом.
Пойдешь прямо по стрелке домой, и тебя там покормят. Стрелка эта тебе верней друга: бывает, друг твой изменит тебе, а стрелка неизменно всегда, как ее ни верти, все на север глядит.
Осмотрев чудесную вещь, Митраша запер компас, чтобы стрелка в пути зря не дрожала. Он хорошо, по-отцовски, обернул вокруг ног портянки, вправил в сапоги, картузик надел такой старый, что козырек его разделился надвое: верхняя кожаная корочка задралась выше солнца, а нижняя спускалась почти до самого носика. Оделся же Митраша в отцовскую старую куртку, вернее же в воротник, соединяющий полосы когда-то хорошей домотканой материи. На животике своем мальчик связал эти полосы кушаком, и отцовская куртка села на нем, как пальто, до самой земли. Еще сын охотника заткнул за пояс топор, сумку с компасом повесил на правое плечо, двуствольную «Тулку» — на левое и так сделался ужасно страшным для всех птиц и зверей.
Настя, начиная собираться, повесила себе через плечо на полотенце большую корзину.
— Зачем тебе полотенце? — спросил Митраша.
— А как же, — ответила Настя, — ты разве не помнишь, как мама за грибами ходила?
— За грибами! Много ты понимаешь: грибов бывает много, так плечо режет.
— А клюквы, может быть, у нас еще больше будет.
И только хотел сказать Митраша свое «вот еще», вспомнилось ему, как отец о клюкве сказал, еще когда собирали его на войну.
— Ты это помнишь, — сказал Митраша сестре, — как отец нам говорил о клюкве, что есть палестинка в лесу…
— Помню, — ответила Настя, — о клюкве говорил, что знает местечко и клюква там осыпучая, но что он о какой-то палестинке говорил, я не знаю. Еще помню, говорил про страшное место Слепую елань.
— Вот там, возле елани, и есть палестинка, — сказал Митраша. — Отец говорил: идите на Высокую гриву и после того держите на север и, когда перевалите через Звонкую борину, держите все прямо на север и увидите — там придет вам палестинка, вся красная, как кровь, от одной только клюквы. На этой палестинке еще никто не бывал!
Митраша говорил это уже в дверях.
Настя во время рассказа вспомнила: у нее от вчерашнего дня остался целый, нетронутый чугунок вареной картошки. Забыв о палестинке, она тихонечко шмыгнула к загнетке и опрокинула в корзинку весь чугунок.
«Может быть, еще и заблудимся, — подумала она. — Хлеба у нас взято довольно, есть бутылка молока, и картошка, может быть, тоже пригодится».
А брат в это время, думая, что сестра все стоит за его спиной, рассказывал ей о чудесной палестинке и что, правда, на пути к ней есть Слепая елань, где много погибло и людей, и коров, и коней.
— Ну, так что это за палестинка? — спросила Настя.
— Так ты ничего не слыхала?! — схватился он.
И терпеливо повторил ей уже на ходу все, что слышал от отца о не известной никому палестинке, где растет сладкая клюква.
Глава 3
Блудово болото, где и мы сами не раз тоже блуждали, начиналось, как почти всегда начинается большое болото, непроходимою зарослью ивы, ольхи и других кустарников. Первый человек прошел эту приболотицу с топором в руке и вырубил проход для других людей.
Под ногами человеческими после осели кочки, и тропа стала канавкой, по которой струилась вода. Дети без особого труда перешли эту приболотицу в предрассветной темноте. И когда кустарники перестали заслонять вид впереди, при первом утреннем свете им открылось болото, как море. А впрочем, оно же и было, это Блудово болото, дном древнего моря. И как там, в настоящем море, бывают острова, как в пустынях — оазисы, так и в болотах бывают холмы. У нас в Блудовом болоте эти холмы песчаные, покрытые высоким бором, называются боринами. Пройдя немного болотом, дети поднялись на первую борину, известную под названием Высокая грива. Отсюда, с высокой пролысинки, в серой дымке первого рассвета чуть виднелась борина Звонкая.
Еще не доходя до Звонкой борины, почти возле самой тропы, стали показываться отдельные кроваво-красные ягоды. Охотники за клюквой поначалу клали эти ягоды в рот. Кто не пробовал в жизни своей осеннюю клюкву и сразу бы хватил весенней, у него бы дух захватило от кислоты. Но деревенские сироты знали хорошо, что такое осенняя клюква, и оттого когда теперь ели весеннюю, то повторяли:
— Какая сладкая!
Борина Звонкая охотно открыла детям свою широкую просеку, покрытую и теперь, в апреле, темно-зеленой брусничной травой.
Среди этой зелени прошлого года кое-где виднелись новые цветочки белого подснежника и лиловые, мелкие, и ароматные цветочки волчьего лыка.
— Они хорошо пахнут, попробуй сорви цветочек волчьего лыка, — сказал Митраша.
Настя попробовала надломить прутик стебелька и никак не могла.
— А почему это лыко называется волчьим? — спросила она.
— Отец говорил, — ответил брат, — волки из него себе корзинки плетут.
И засмеялся.
— А разве тут есть еще волки?
— Ну как же! Отец говорил, тут есть страшный волк, Серый помещик.
— Помню: тот самый, что порезал перед войной наше стадо.
— Отец говорил: он живет теперь на Сухой речке, в завалах.
— Нас с тобой он не тронет?
— Пусть попробует! — ответил охотник с двойным козырьком.
Пока дети так говорили и утро подвигалось все больше к рассвету, борина Звонкая наполнялась птичьими песнями, воем, стоном и криком зверьков. Не все они были тут, на борине, но с болота, сырого, глухого, все звуки собирались сюда.
Борина с лесом, сосновым и звонким на суходоле, отзывалась всему.
Но бедные птички и зверушки, как мучились все они, стараясь выговорить какое-то общее всем, единое прекрасное слово! И даже дети, такие простые, как Настя с Митрашей, понимали их усилие. Им всем хотелось сказать одно только какое-то слово прекрасное.
Видно, как птица поет на сучке и каждое перышко дрожит у нее от усилия. Но все-таки слова, как мы, они сказать не могут, и им приходится выпевать, выкрикивать, выстукивать.
— Тэк-тэк! — чуть слышно постукивает огромная птица Глухарь в темном лесу.
— Шварк-шварк! — Дикий Селезень в воздухе пролетел над речкой.
— Кряк-кряк! — дикая утка Кряква на озерке.
— Гу-гу-гу! — красная птичка Снегирь на березе.
Бекас, небольшая серая птичка с носом длинным, как сплющенная шпилька, раскатывается в воздухе диким барашком. Вроде как бы «жив, жив!» кричит большой кулик Кроншнеп. Тетерев там где-то бормочет и чуфыкает. Белая Куропатка, как будто ведьма, хохочет.
Мы, охотники, давно, с детства своего, слышим эти звуки, и знаем их, и различаем, и радуемся, и хорошо понимаем, над каким словом все они трудятся и не могут сказать. Вот почему мы, когда придем в лес на рассвете и услышим, так и скажем им, как людям, это слово:
— Здравствуйте!
И как будто они тогда тоже обрадуются, как будто тогда они тоже все подхватят чудесное слово, слетевшее с языка человеческого.
И закрякают в ответ, и зачуфыкают, и затэтэкают, и зашваркают, стараясь всеми голосами этими ответить нам:
— Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!
Но вот среди всех этих звуков вырвался один, ни на что не похожий.
— Ты слышишь? — спросил Митраша.
— Как же не слышать! — ответила Настя. — Давно слышу, и как-то страшно.
— Ничего нет страшного! Мне отец говорил и показывал: это так весной заяц кричит.
— А зачем так?
— Отец говорил, он кричит: «Здравствуй, зайчиха!»
— А это что ухает?
— Отец говорил, это ухает Выпь, бык водяной.
— И чего он ухает?
— Отец говорил, у него есть тоже своя подруга, и он ей по-своему тоже так говорит, как и все: «Здравствуй, Выпиха!»
И вдруг стало свежо и бодро, как будто вся земля сразу умылась, и небо засветилось, и все деревья запахли корой своей и почками. Вот тогда, как будто над всеми звуками вырвался, вылетел и все покрыл собою торжествующий крик, похожий, как если бы все люди радостно, в стройном согласии могли закричать:
— Победа, победа!
— Что это? — спросила обрадованная Настя.
— Отец говорил, это так журавли солнце встречают. Это значит, что скоро солнце взойдет.
Но солнце еще не взошло, когда охотники за сладкой клюквой спустились в большое болото. Тут еще совсем и не начиналось торжество встречи солнца. Над маленькими корявыми елочками и березками серой мглой висело ночное одеяло и глушило все чудесные звуки Звонкой борины. Только слышался тут тягостный, щемящий и нерадостный вой.
Настенька вся сжалась от холода, и в болотной сырости пахнул на нее резкий, одуряющий запах багульника. Маленькой и слабой почувствовала себя Золотая Курочка на высоких ножках перед этой какой-то неминучей силой погибели.
— Что это, Митраша, — спросила Настенька, ежась, — так страшно воет вдали?
— Отец говорил, — ответил Митраша, — это воют на Сухой речке волки, и, наверное, сейчас это воет волк Серый помещик. Отец говорил, что все волки на Сухой речке убиты, но Серого убить невозможно.
— Так отчего же он так страшно воет теперь?
— Отец говорил, волки воют весной оттого, что им есть теперь нечего. А Серый еще остался один, вот и воет.
Болотная сырость, казалось, проникала сквозь тело к костям и студила их. И так не хотелось еще ниже спускаться в сырое, топкое болото!
— Мы куда же пойдем? — спросила Настя.
Митраша вынул компас, установил север и, указывая на более слабую тропу, идущую на север, сказал:
— Мы пойдем на север по этой тропе.
— Нет, — ответила Настя, — мы пойдем вот по этой большой тропе, куда все люди идут. Отец нам рассказывал, помнишь, какое это страшное место — Слепая елань, сколько погибло в нем людей и скота. Нет, нет, Митрашенька, не пойдем туда. Все идут в эту сторону, — значит, там и клюква растет.
— Много ты понимаешь! — оборвал ее охотник. — Мы пойдем на север, как отец говорил, там есть палестинка, где еще никто не бывал.
Настя, заметив, что брат начинает сердиться, вдруг улыбнулась и погладила его по затылку. Митраша сразу успокоился, и друзья пошли по тропе, указанной стрелкой, теперь уже не рядом, как раньше, а друг за другом, гуськом.
Глава 4
Лет двести тому назад ветер-сеятель принес два семечка в Блудово болото: семя сосны и семя ели. Оба семечка легли в одну ямку возле большого плоского камня… С тех пор уже лет, может быть, двести эти ель и сосна вместе растут. Их корни с малолетства сплелись, их стволы тянулись вверх рядом к свету, стараясь обогнать друг друга. Деревья разных пород ужасно боролись между собой корнями за питание, сучьями — за воздух и свет. Поднимаясь все выше, толстея стволами, они впивались сухими сучьями в живые стволы и местами насквозь прокололи друг друга. Злой ветер, устроив деревьям такую несчастную жизнь, прилетал сюда иногда покачать их. И тогда деревья стонали и выли на все Блудово болото, как живые существа. До того это было похоже на стон и вой живых существ, что лисичка, свернутая на моховой кочке в клубочек, поднимала вверх свою острую мордочку. До того близок был живым существам этот стон и вой сосны и ели, что одичавшая собака в Блудовом болоте, услыхав его, выла от тоски по человеку, а волк выл от неизбывной злобы к нему.
Сюда, к Лежачему камню, пришли дети в то самое время, когда первые лучи солнца, пролетев над низенькими корявыми болотными елочками и березками, осветили Звонкую борину и могучие стволы соснового бора стали как зажженные свечи великого храма природы. Оттуда сюда, к этому плоскому камню, где сели отдохнуть дети, слабо долетало пение птиц, посвященное восходу великого солнца. И светлые лучи, пролетающие над головами детей, еще не грели. Болотная земля была вся в ознобе, мелкие лужицы покрылись белым ледком.
Было совсем тихо в природе, и дети, озябшие, до того были тихи, что тетерев Косач не обратил на них никакого внимания. Он сел на самом верху, где сук сосны и сук ели сложились как мостик между двумя деревьями. Устроившись на этом мостике, для него довольно широком, ближе к ели, Косач как будто стал расцветать в лучах восходящего солнца. На голове его гребешок загорелся огненным цветком. Синяя в глубине черного грудь его стала переливать из синего на зеленое. И особенно красив стал его радужный, раскинутый лирой хвост. Завидев солнце над болотными жалкими елочками, он вдруг подпрыгнул на своем высоком мостике, показал свое белое чистейшее белье подхвостья, подкрылья и крикнул:
— Чуф! Ши!
По-тетеревиному «чуф», скорее всего, значило «солнце», а «ши», вероятно, было у них наше «здравствуй».
В ответ на это первое чуфыканье Косача-токовика далеко по всему болоту раздалось такое же чуфыканье с хлопаньем крыльев, и вскоре со всех сторон сюда стали прилетать и садиться вблизи Лежачего камня десятки больших птиц, как две капли воды похожих на Косача.
Затаив дыхание сидели дети на холодном камне, дожидаясь, когда и к ним придут лучи солнца и обогреют их хоть немного. И вот первый луч, скользнув по верхушкам ближайших, очень маленьких елочек, наконец-то заиграл на щеках у детей. Тогда верхний Косач, приветствуя солнце, перестал подпрыгивать и чуфыкать. Он присел низко на мостике у вершины елки, вытянул свою длинную шею вдоль сука и завел долгую, похожую на журчание ручейка песню. В ответ ему тут где-то вблизи сидящие на земле десятки таких же птиц, тоже каждый петух, вытянув шею, затянули ту же самую песню. И тогда как будто довольно уже большой ручей с бормотаньем побежал по невидимым камешкам.
Сколько раз мы, охотники, выждав темное утро, на зябкой заре с трепетом слушали это пение, стараясь по-своему понять, о чем поют петухи. И когда мы по-своему повторяли их бормотанья, то у нас выходило:
Круты перья,
Ур-гур-гу,
Круты перья,
Обор-ву, оборву.
Так бормотали дружно тетерева, собираясь в то же время подраться. И когда они так бормотали, случилось небольшое событие в глубине еловой густой кроны. Там сидела на гнезде ворона и все время таилась там от Косача, токующего почти возле самого гнезда. Ворона очень бы желала прогнать Косача, но она боялась оставить гнездо и остудить на утреннем морозе яйца. Стерегущий гнездо ворона-самец в это время делал свой облет и, наверно, встретив что-нибудь подозрительное, задержался. Ворона в ожидании самца залегла в гнезде, была тише воды, ниже травы. И вдруг, увидев летящего обратно самца, крикнула свое:
— Кра!
Это значило у нее:
«Выручай!»
— Кра! — ответил самец в сторону тока, в том смысле, что еще неизвестно, кто кому оборвет круты перья.
Самец, сразу поняв, в чем тут дело, спустился и сел на тот же мостик, возле елки, у самого гнезда, где Косач токовал, только поближе к сосне, и стал выжидать.
Косач в это время, не обращая на самца вороны никакого внимания, выкликнул свое, известное всем охотникам:
— Кар-кер-кекс!
И это было сигналом ко всеобщей драке всех токующих петухов. Ну и полетели во все-то стороны круты перья! И тут, как будто по тому же сигналу, ворона-самец мелкими шагами по мостику незаметно стал подбираться к Косачу.
Неподвижные, как изваяния, сидели на камне охотники за сладкой клюквой. Солнце, такое горячее и чистое, вышло против них над болотными елочками. Но случилось на небе в это время одно облако. Оно явилось как холодная синяя стрелка и пересекло собой пополам восходящее солнце. В то же время вдруг ветер рванул, елка нажала на сосну, и сосна простонала. Ветер рванул еще раз, и тогда нажала сосна, и ель зарычала.
В это время, отдохнув на камне и согревшись в лучах солнца, Настя с Митрашей встали, чтобы продолжать дальше свой путь. Но у самого камня довольно широкая болотная тропа расходилась вилкой: одна, хорошая, плотная, тропа шла направо, другая, слабенькая, — прямо.
Проверив по компасу направление троп, Митраша, указывая на слабую тропу, сказал:
— Нам надо по этой на север.
— Это не тропа! — ответила Настя.
— Вот еще! — рассердился Митраша. — Люди шли, — значит, тропа. Нам надо на север. Идем, и не разговаривай больше.
Насте было обидно подчиниться младшему Митраше.
— Кра! — крикнула в это время ворона в гнезде.
И ее самец мелкими шажками перебежал ближе к Косачу на полмостика.
Вторая круто-синяя стрелка пересекла солнце, и сверху стала надвигаться серая хмарь. Золотая Курочка собралась с силами и попробовала уговорить своего друга.
— Смотри, — сказала она, — какая плотная моя тропа, тут все люди ходят. Неужели мы умней всех?
— Пусть ходят все люди, — решительно ответил упрямый Мужичок в мешочке. — Мы должны идти по стрелке, как отец нас учил, на север, к палестинке.
— Отец нам сказки рассказывал, он шутил с нами, — сказала Настя, — и, наверно, на севере вовсе и нет никакой палестинки. Очень даже будет глупо нам по стрелке идти — как раз не на палестинку, а в самую Слепую елань угодим.
— Ну ладно, — резко повернул Митраша, — я с тобой больше спорить не буду: ты иди по своей тропе, куда все бабы ходят за клюквой, я же пойду сам по себе, по своей тропке, на север.
И в самом деле пошел туда, не подумав ни о корзине для клюквы, ни о пище.
Насте бы надо было об этом напомнить ему, но она так сама рассердилась, что, вся красная, как кумач, плюнула вслед ему и пошла за клюквой по общей тропе.
— Кра! — закричала ворона.
И самец быстро перебежал по мостику остальной путь до Косача и со всей силой долбанул его. Как ошпаренный метнулся Косач к улетающим тетеревам, но разгневанный самец догнал его, вырвал, пустил по воздуху пучок белых и радужных перышек и погнал и погнал далеко.
Тогда серая хмарь плотно надвинулась и закрыла все солнце, со всеми его живительными лучами. Злой ветер очень резко рванул. Сплетенные корнями деревья, прокалывая друг друга сучьями, на все Блудово болото зарычали, завыли, застонали.
Глава 5
Деревья так жалобно стонали, что из полуобвалившейся картофельной ямы возле сторожки Антипыча вылезла его гончая собака Травка и так же, в тон деревьям, жалобно завыла. Зачем же надо было вылезать собаке так рано из теплого, належанного подвала и жалобно выть, отвечая деревьям?
Среди звуков стона, рычанья, ворчанья, воя в это утро у деревьев иногда выходило так, будто где-то горько плакал в лесу потерянный или покинутый ребенок.
Вот этот плач и не могла выносить Травка и, заслышав его, вылезала из ямы в ночь и в полночь. Этот плач сплетенных навеки деревьев не могла выносить собака: деревья животному напоминали о его собственном горе. Уже целых два года прошло, как случилось ужасное несчастье в жизни Травки: умер обожаемый ею лесник, старый охотник Антипыч.
Мы с давних лет ездили к этому Антипычу на охоту, и старик, думается, сам позабыл, сколько ему было лет. Все жил, жил в своей лесной сторожке, и казалось, он никогда не умрет.
— Сколько тебе лет, Антипыч? — спрашивали мы. — Восемьдесят?
— Мало, — отвечал он.
— Сто?
— Много.
Думая, что он это шутит с нами, а сам хорошо знает, мы спрашивали:
— Антипыч, ну брось свои шутки, скажи нам по правде: сколько же тебе лет?
— По правде, — отвечал старик, — я вам скажу, если вы вперед скажете мне, что есть правда, какая она, где живет и как ее найти.
Трудно было ответить нам.
— Ты, Антипыч, старше нас, — говорили мы, — и ты, наверное, сам лучше нас знаешь, где правда.
— Знаю, — усмехался Антипыч.
— Ну, скажи.
— Нет, пока жив я, сказать не могу, вы сами ищите. Ну, а как умирать буду, приезжайте: я вам тогда на ушко перешепну всю правду. Приезжайте!
— Хорошо, приедем. А вдруг не угадаем, когда надо, и ты без нас помрешь?
Дедушка прищурился по-своему, как он всегда щурился, когда хотел посмеяться и пошутить.
— Деточки вы, — сказал он, — не маленькие, пора бы самим знать, а вы всё спрашиваете. Ну ладно уж, когда помирать соберусь и вас тут не будет, я Травке своей перешепну. Травка! — позвал он.
В хату вошла большая рыжая собака с черным ремешком по всей спине. У нее под глазами были черные полоски с загибом вроде очков. И от этого глаза казались очень большими, и ими она спрашивала:
«Зачем позвал меня, хозяин?»
Антипыч как-то особенно поглядел на нее, и собака сразу поняла человека: он звал ее по приятельству, по дружбе, ни для чего, а просто так, пошутить, поиграть… Травка замахала хвостом, стала снижаться на ногах, все ниже и ниже, и, когда подползла так к коленям старика, легла на спину и повернула вверх светлый живот с шестью парами черных сосков. Антипыч только руку протянул было, чтобы погладить ее, она как вдруг вскочит — и лапами на плечи, и чмок и чмок его: и в нос, и в щеки, и в самые губы.
— Ну, будет, будет, — сказал он, успокаивая собаку и вытирая лицо рукавом.
Погладил ее по голове и сказал:
— Ну, будет, теперь ступай к себе.
Травка повернулась и вышла на двор.
— То-то, ребята, — сказал Антипыч, — вот Травка, собака гончая, с одного слова все понимает, а вы, глупенькие, спрашиваете, где правда живет. Ладно же, приезжайте. А упустите меня, Травке я все перешепну.
И вот умер Антипыч. Вскоре началась Великая Отечественная война. Другого сторожа на место Антипыча не назначили и сторожку его бросили. Очень ветхий был домик, старше много самого Антипыча, и держался уже на подпорках. Как-то раз без хозяина ветер поиграл с домиком, и он сразу весь развалился, как разваливается карточный домик от одного дыхания младенца. В один год высокая трава Иван-чай проросла через бревнушки, и от всей избушки остался на лесной поляне холмик, покрытый красными цветами. А Травка переселилась в картофельную яму и стала жить в лесу, как и всякий зверь.
Только очень трудно было Травке привыкать к дикой жизни. Она гоняла зверей для Антипыча, своего великого и милостивого хозяина, но не для себя. Много раз случалось ей на гону поймать зайца. Подмяв его под себя, она ложилась и ждала, когда Антипыч придет, и, часто вовсе голодная, не позволяла себе есть зайца. Даже если Антипыч почему-нибудь не приходил, она брала зайца в зубы, высоко задирала голову, чтобы он не болтался, и тащила домой. Так она и работала на Антипыча, но не на себя. Хозяин любил ее, кормил и берег от волков. А теперь, когда умер Антипыч, ей нужно было, как и всякому дикому зверю, жить для себя. Случалось, не один раз на жарком гону она забывала, что гонит зайца только для того, чтобы поймать его и съесть. До того забывалась Травка на такой охоте, что, поймав зайца, тащила его к Антипычу и тут иногда, услыхав стон деревьев, взбиралась на холм, бывший когда-то избушкой, и выла, и выла…
К этому вою давно уже прислушивается волк, Серый помещик…
Глава 6
Сторожка Антипыча была вовсе недалеко от Сухой речки, куда несколько лет тому назад, по заявке местных крестьян, приезжала наша волчья команда. Местные охотники проведали, что большой волчий выводок жил где-то на Сухой речке. Мы приехали помочь крестьянам и приступили к делу по всем правилам борьбы с хищным зверем.
Ночью, забравшись в Блудово болото, мы выли по-волчьи и так вызвали ответный вой всех волков на Сухой речке. И так мы точно узнали, где они живут и сколько их. Они жили в самых непроходимых завалах Сухой речки. Тут давным-давно вода боролась с деревьями за свою свободу, а деревья должны были закреплять берега. Вода победила, деревья попадали, а после того и сама вода разбежалась в болоте.
Многими ярусами были навалены деревья и гнили. Сквозь деревья пробилась трава, лианы плюща завили частые молодые осинки. И так создалось крепкое место, или даже, можно сказать, по-нашему, по-охотничьи, волчья крепость.
Определив место, где жили волки, мы обошли его на лыжах и по лыжнице, по кругу в три километра, развесили по кустикам на веревочке флаги, красные и пахучие. Красный цвет пугает волков и запах кумача страшит, и особенно боязливо им бывает, если ветерок, пробегая сквозь лес, там и тут шевелит этими флагами.
Сколько у нас было стрелков, столько мы сделали ворот в непрерывном кругу этих флагов. Против каждых ворот становился где-нибудь за густой елочкой стрелок. Осторожно покрикивая и постукивая палками, загонщики взбудили волков, и они сначала тихонько пошли в свою сторону. Впереди шла сама волчица, за ней — молодые переярки и сзади, в стороне, отдельно и самостоятельно, — огромный лобастый матерый волк, известный крестьянам злодей, прозванный Серым помещиком.
Волки шли очень осторожно. Загонщики нажали. Волчица пошла на рысях. И вдруг…
Стоп! Флаги!
Она повернула в другую сторону, и там тоже.
Стоп! Флаги!
Загонщики нажимали все ближе и ближе. Старая волчица потеряла волчий смысл и, ткнувшись туда-сюда, как придется, нашла себе выход и в самых воротцах была встречена выстрелом в голову всего в десятке шагов от охотника.
Так погибли все волки, но Серый не раз бывал в таких переделках и, услыхав первые выстрелы, махнул через флаги. На прыжке в него было пущено два заряда: один оторвал ему левое ухо, другой половину хвоста.
Волки погибли, но Серый за одно лето порезал коров и овец не меньше, чем резала их раньше целая стая. Из-за кустика можжевельника он дожидался, когда отлучатся или поснут пастухи. И, определив нужный момент, врывался в стадо и резал овец, и портил коров. После того, схватив себе одну овцу на спину, мчал ее, прыгая с овцой через изгороди к себе, в недоступное логовище на Сухой речке. Зимой, когда стада в поле не выходили, ему очень редко приходилось ворваться в какой-нибудь скотный двор. Зимой он ловил больше собак в деревнях и питался почти только собаками. И до того обнаглел, что однажды, преследуя собаку, бегущую за санями хозяина, загнал ее в сани и вырвал ее прямо из рук хозяина.
Серый помещик сделался грозой края, и опять крестьяне приехали за нашей волчьей командой. Пять раз мы пытались его зафлажить, и все пять раз он у нас махал через флаги. И вот теперь, ранней весной, пережив суровую зиму в страшном холоде и голоде, Серый в своем логове дожидался с нетерпением, когда же наконец придет настоящая весна и затрубит деревенский пастух.
В то утро, когда дети между собой поссорились и пошли по разным тропам, Серый лежал голодный и злой. Когда ветер замутил утро и завыли деревья возле Лежачего камня, он не выдержал и вылез из своего логова. Он стал над завалом, поднял голову, подобрал и так тощий живот, поставил единственное ухо на ветер, выпрямил половинку хвоста и завыл.
Какой это жалобный вой! Но ты, прохожий человек, если услышишь и у тебя поднимется ответное чувство, не верь жалости: воет не собака, вернейший друг человека, — это волк, злейший враг его, самой злобой своей обреченный на гибель. Ты, прохожий, побереги свою жалость не для того, кто о себе воет, как волк, а для того, кто, как собака, потерявшая хозяина, воет, не зная, кому же теперь после него ей послужить.
Глава 7
Сухая речка большим полукругом огибает Блудово болото. На одной стороне полукруга воет собака, на другой — воет волк. А ветер нажимает на деревья и разносит их вой и стон, вовсе не зная, кому он служит. Ему все равно, кто воет, дерево, собака — друг человека, или волк — злейший враг его, — лишь бы выли. Ветер предательски доносит волку жалобный вой покинутой человеком собаки. И Серый, разобрав живой стон собаки от стона деревьев, тихонечко выбрался из завалов и с настороженным единственным ухом и прямой половинкой хвоста поднялся на взлобок. Тут, определив место воя возле Антиповой сторожки, с холма прямо на широких махах пустился в том направлении.
К счастью для Травки, сильный голод заставил ее прекратить свой печальный плач или, может быть, призыв к себе нового человека. Может быть, для нее, в ее собачьем понимании, Антипыч вовсе даже не умирал, а только отвернул от нее лицо свое. Может быть, она даже и так понимала, что «весь человек» — это и есть один Антипыч со множеством лиц. И если одно лицо его отвернулось, то, может быть, скоро ее позовет к себе опять тот же Антипыч, только с другим лицом, и она этому лицу будет так же верно служить, как тому…
Так-то, скорее всего, и было: Травка воем своим призывала к себе Антипыча.
И волк, услыхав эту ненавистную ему собачью «молитву» о человеке, пошел туда на махах. Повой она еще каких-нибудь минут пять, и Серый схватил бы ее. Но, «помолившись» Антипычу, она почувствовала сильный голод. Она перестала звать Антипыча и пошла для себя искать заячий след.
Это было в то время года, когда ночное животное, заяц, не ложится при первом наступлении утра, чтобы весь день в страхе лежать с открытыми глазами. Весной заяц долго и при белом свете бродит открыто и смело по полям и дорогам. И вот один старый русак после ссоры детей пришел туда, где они разошлись, и тоже, как они, сел отдохнуть и прислушаться на Лежачем камне. Внезапный порыв ветра с воем деревьев испугал его, и он, прыгнув с Лежачего камня, побежал своими заячьими прыжками, бросая задние ножки вперед, прямо к месту страшной для человека Слепой елани. Он еще хорошенько не вылинял и оставлял следы не только на земле, но еще развешивал зимнюю шерсточку на кустарнике и на старой, прошлогодней высокой траве.
С тех пор как заяц на камне посидел, прошло довольно времени, но Травка сразу причуяла след русака. Ей помешали погнаться за ним следы на камне двух маленьких людей и их корзины, пахнущей хлебом и вареной картошкой.
Так вот и стала перед Травкой задача трудная — решить, идти ли ей по следу русака на Слепую елань, куда тоже пошел след одного из маленьких людей, или же идти по человеческому следу, идущему вправо, в обход Слепой елани.
Трудный вопрос решился бы очень просто, если бы можно было понять, который из двух человечков понес с собой хлеб. Вот бы поесть этого хлебца немного и начать гон не для себя и принести зайца тому, кто даст хлеб!
Куда же идти, в какую сторону?..
У людей в таких случаях является раздумье, а про гончую собаку охотники говорят: собака скололась.
Так и Травка скололась. И, как всякая гончая, в таком случае начала делать круги с высокой головой, с чутьем, направленным и вверх, и вниз, и в стороны, и с пытливым напряжением глаз.
Вдруг порыв ветра с той стороны, куда пошла Настя, мгновенно остановил быстрый ход собаки по кругу. Травка, постояв немного, даже поднялась вверх на задние лапы, как заяц…
С ней было так однажды еще при жизни Антипыча. Была у лесника трудная работа в лесу по отпуску дров. Антипыч, чтобы не мешала ему Травка, привязал ее у дома. Рано утром, на рассвете, лесник ушел, но только к обеду Травка догадалась, что цепь на другом конце привязана к железному крюку на толстой веревке. Поняв это, она стала на завалинку, поднялась на задние лапы, передними подтянула к себе веревку и к вечеру перемяла ее. Сейчас же после того с цепью на шее она пустилась в поиски Антипыча. Больше полусуток истекло времени с тех пор, как Антипыч прошел, след его простыл и потом был смыт мелким моросливым дождиком, похожим на росу. Но тишина весь день в лесу была такая, что за день ни одна струйка воздуха не переместилась и тончайшие пахучие частицы табачного дыма из трубки Антипыча провисели в неподвижном воздухе с утра и до вечера. Поняв сразу, что по следам найти невозможно Антипыча, сделав круг с высоко поднятой головой, Травка вдруг попала на табачную струю воздуха и по табаку мало-помалу, то теряя воздушный след, то опять встречаясь с ним, добралась-таки до хозяина.
Был такой случай. Теперь, когда ветер порывом сильным и резким принес в ее чутье подозрительный запах, она окаменела, выждала.
И когда ветер опять рванул, стала, как и тогда, на задние лапы по-заячьи и уверилась: хлеб и картошка были в той стороне, откуда ветер летел и куда ушел один из маленьких человечков.
Травка вернулась к Лежачему камню, сверила запах корзины на камне с тем, что ветер нанес. Потом она проверила след другого маленького человечка и тоже заячий след.
Можно догадываться, она так подумала:
«Заяц-русак пошел прямым следом на дневную лёжку, он где-нибудь тут же, недалеко, возле Слепой елани, и лег на весь день и никуда не уйдет. А тот человечек с хлебом и картошкой может уйти. Да и какое же может быть сравнение: трудиться, надрываться, гоняя для себя зайца, чтобы разорвать его и сожрать самой, или же получить кусок хлеба и ласку от руки человека и, может быть, даже найти в нем Антипыча».
Поглядев еще раз внимательно в сторону прямого следа, на Слепую елань, Травка окончательно повернулась в сторону тропы, обходящей елань с правой стороны, еще раз поднялась на задние лапы, уверясь, вильнула хвостом и рысью побежала туда.
Глава 8
Слепая елань, куда повела Митрашу стрелка компаса, было место погибельное, и тут на веках немало затянуло в болото людей и еще больше скота. И, уж конечно, всем, кто идет в Блудово болото, надо хорошо знать, что это такое Слепая елань.
Мы это так понимаем, что все Блудово болото, со всеми своими огромными запасами горючего торфа, есть кладовая солнца. Да, вот именно так и есть, что горячее солнце было матерью каждой травинки, каждого цветочка, каждого болотного кустика и ягодки. Всем им солнце отдавало свое тепло, и они, умирая, разлагаясь, в удобрении передавали его как наследство другим растениям, кустикам, ягодкам, цветкам и травинкам. Но в болотах вода не дает родителям-растениям передать все свое добро детям. Тысячи лет это добро под водой сохраняется, болото становится кладовой солнца, и потом вся эта кладовая солнца как торф достается человеку от солнца в наследство.
Блудово болото содержит огромные запасы горючего, но слой торфа не везде одинаковой толщины. Там, где сидели дети, у Лежачего камня, растения слой за слоем ложились друг на друга тысячи лет. Тут был старейший пласт торфа, но дальше, чем ближе к Слепой елани, слой становился все моложе и тоньше. Мало-помалу, по мере того как Митраша продвигался вперед по указанию стрелки и тропы, кочки под его ногами становились не просто мягкими, как раньше, а полужидкими. Ступит ногой как будто на твердое, а нога уходит, и становится страшно: не совсем ли в пропасть уходит нога? Попадаются какие-то вертлявые кочки, приходится выбирать место, куда ногу поставить. А потом и так пошло, что ступишь, а у тебя под ногой от этого вдруг, как в животе, заурчит и побежит куда-то под болотом.
Земля под ногой стала как гамак, подвешенный над тенистой бездной. На этой подвижной земле, на тонком слое сплетенных между собой корнями и стеблями растений, стоят редкие, маленькие, корявые и заплесневелые елочки. Кислая болотная почва не дает им расти, и им, таким маленьким, лет уже по сто, а то и побольше… Елочки-старушки не как деревья в бору, все одинаковые: высокие, стройные, дерево к дереву, колонна к колонне, свеча к свече. Чем старше старушка на болоте, тем кажется чуднее. То вот одна голый сук подняла, как руку, чтобы обнять тебя на ходу, а у другой палка в руке, и она ждет тебя, чтобы хлопнуть, третья присела зачем-то, четвертая стоя вяжет чулок. И так все: что ни елочка, то непременно на что-то похожа.
Слой под ногами у Митраши становился все тоньше и тоньше, но растения, наверно, очень крепко сплелись и хорошо держали человека, и, качаясь и покачивая все далеко вокруг, он шел и шел вперед. Митраше оставалось только верить тому человеку, кто шел впереди его и оставил даже тропу после себя.
Очень волновались старушки елки, пропуская между собой мальчика с длинным ружьем, в картузе с двумя козырьками. Бывает, одна вдруг поднимется, как будто хочет смельчака палкой ударить по голове, и закроет собой впереди всех других старушек. А потом опустится, и другая колдунья тянет к тропе костлявую руку. И ждешь — вот-вот, как в сказке, полянка покажется, и на ней избушка колдуньи с мертвыми головами на шестах.
Вдруг над головой, совсем близко, показывается головка с хохолком, и встревоженный на гнезде чибис с круглыми черными крыльями и белыми подкрыльями резко кричит:
— Чьи вы, чьи вы?
— Жив, жив! — как будто отвечая чибису, кричит большой кулик кроншнеп, птица серая, с большим кривым клювом.
И черный ворон, стерегущий свое гнездо на борине, облетая по сторожевому кругу болото, заметил маленького охотника с двойным козырьком. Весной и у ворона тоже является особенный крик, похожий на то, как если человек крикнет горлом и в нос: «Дрон-тон!» Есть непонятные и не уловимые нашим ухом оттенки в этом основном звуке, и оттого мы не можем понять разговор воронов, а только догадываемся, как глухонемые.
— Дрон-тон! — крикнул сторожевой ворон в том смысле, что какой-то маленький человек с двойным козырьком и ружьем близится к Слепой елани и что, может быть, скоро будет пожива.
— Дрон-тон! — ответила издали на гнезде ворон-самка.
И это значило у нее:
«Слышу и жду!»
Сороки, состоящие с воронами в близком родстве, заметили перекличку воронов и застрекотали. И даже лисичка после неудачной охоты за мышами навострила ушки на крик ворона.
Митраша все это слышал, но ничуть не трусил, — что ему было трусить, если под его ногами была тропа человеческая: шел такой же человек, как и он, — значит, и он сам, Митраша, мог по ней смело идти. И, услыхав ворона, он даже запел:
Ты не вейся, черный ворон,
Над моею головой!
Пение подбодрило его еще больше, и он даже смекнул, как ему сократить трудный путь по тропе. Поглядывая себе под ноги, он замет
Читать книгу Лесная капель Михаила Пришвина : онлайн чтение
Михаил Михайлович Пришвин
Лесная капель
(Записки)
Бывало мы, любознательные мальчики, ломали наши игрушки и всякие подарки даже часы с целью узнать что там внутри. Так точно и в школах в старое время учили нас обращаться с природой. Выведут в поле, мы возьмем по цветку и ну обрывать лепестки и считать сколько у цветка лепестков, сколько тычинок пестиков какая чашечка и т. п. А в общем, с цветами получается то же самое что с детской игрушкой разломан, ощипан образ исчез – и нет ни цветка ни игрушки.
Мы же теперь учимся природе не только не разрушая образа цветка животного камня но напротив обогащая природу своими человеческими образами.
Я учился этому сам делая записи на ходу. Так создалась моя «Лесная капель» как опыт поэтического изучения природы понимаемой в единстве с живущим в ней и образующим ее человеком.
«ВЕСНА СВЕТА»
У нас, фенологов, наблюдающих смену явлений природы изо дня в день, весна начинается прибавкою света, когда в народе говорят, что будто бы медведь переваливается в берлоге с боку на бок, тогда солнце повертывается на лето, и хотя зима на мороз, – все-таки цыган тулуп продает.
Январь, февраль, начало марта – это все весна света. Небесный ледоход лучше всего виден в большом городе наверху между громадами каменных домов. В это время я в городе адски работаю, собираю, как скряга, рубль за рублем и, когда, наругавшись довольно со всеми из-за денег, наконец, в состоянии бываю выехать туда, где их добыть мне невозможно, то бываю счастлив. Да, счастлив тот, кто может застать начало весны света в городе и потом встретит у земли весну воды, травы, леса и, может быть, весну человека.
Когда после снежной зимы разгорится весна света, все люди возле земли волнуются, перед каждым встает вопрос, как в этом году пойдет весна, – и каждый раз весна приходит не такой, как в прошлом году, и никогда одна весна не бывает точно такой, как другая.
В этом году весна света перестоялась, почти невыносимо было глазу сияние снега, всюду говорили:
– Часом все кончится!
Отправляясь в далекий путь на санях, люди боялись, как бы не пришлось сани где-нибудь бросить и вести коня в поводу.
Да, никогда новая весна не бывает, как старая, и оттого так хорошо становится жить – с волнением, с ожиданием чего-то нового в этом году.
«НАЧАЛО ВЕСНЫ СВЕТА»
Утром было минус 20, а среди дня с крыши капало. Этот день весь, с утра до ночи, как бы цвел и блестел, как кристалл. Ели, засыпанные снегом, стояли как алебастровые, и весь день сменяли цвета от розового до голубого. На небе долго провисел обрывок бледного месяца, внизу же, по горизонту, распределялись цвета.
Все в этом первом дне весны света было прекрасно, и мы провели его на охоте. Несмотря на сильный мороз, зайцы ложились плотно, и не в болотах, как им полагается ложиться в мороз, а на полях, в кустиках, в островках близ опушки.
«РУБИНОВЫЙ ГЛАЗ»
Морозная тишина. Вечереет. Темнеют кусты неодетого леса, будто это сам лес собирает к ночи свои думы. Через тьму кустов глядит солнце рубиновым глазом, через кусты этот красный глаз не больше человеческого.
«ВЕСЕННИЙ МОРОЗ»
Мороз и северная буря этой ночью ворвались в дело солнца и столько напутали: даже голубые фиалки были покрыты кристаллами снега и ломались в руках, и казалось, даже солнцу этим утром было стыдно в таком сраме вставать.
Нелегко было все поправить, но солнце весной не может быть посрамлено, и уже в восьмом часу утра на придорожной луже, открытой солнечным лучам, поскакали наездники.
«ГОЛУБЫЕ ТЕНИ»
Возобновилась тишина, морозная и светлая. Вчерашняя пороша лежит по насту, как пудра, со сверкающими блестками. Наст нигде не проваливается, и на поле, на солнце, держит еще лучше, чем в тени. Каждый кустик старого полынка, репейника, былинки, травинки, как в зеркало, глядится в эту сверкающую порошу и видит себя голубым и прекрасным.
«МЕДЛЕННАЯ ВЕСНА»
Ночью не было мороза. День сложился серый, но не теплый. Весна, конечно, движется: в пруду, еще не совсем растаявшем, лягушки высунулись, урчат вполголоса. И это похоже, будто вдали по шоссе катят к нам сотни телег. Продолжается пахота. Исчезают последние клочки снега. Но нет того парного тепла от земли, нет уюта возле воды. Нам этот ход весны кажется медленным, хотя весна все-таки ранняя. Неуютно кажется потому, что снега не было зимой, выпал он недавно, и теперь преждевременно открытая земля не по времени холодна. Орех цветет, но еще не пылит, птичка зацепит сережки, и еще нет дымка. Листва из-под снега вышла плотно слежалая, серая.
Вчера вальдшнеп воткнул нос в эту листву, чтобы достать из-под нее червяка, в это время мы подошли, и он вынужден был взлететь, не сбросив с клюва надетый слой листьев старой осины. Я успел его убить, и мы сосчитали: на клюве у него было надето десять старых осиновых листиков.
«ДОРОГА В КОНЦЕ МАРТА»
Днем слетаются на весеннюю дорогу кормиться все весенние птицы; ночью, чтобы не вязнуть до ушей в зернистом снегу, по той же дороге проходят и звери. И долго еще по рыжей дороге, по навозу, предохраняющему лед от таяния, будет ездить человек на санях.
Дорога мало-помалу делается плотиной для бегущих к ней весенних ручьев. Человек со своим мальчуганом ехал на санях, когда из ручьев на одной стороне дороги слилось целое озеро. С большой силой давила вода на плотину, и, когда новый поток прибавил воды, плотина не выдержала, разломилась, и шумный поток пересек путь едущим на санях.
«ЗЕМЛЯ ПОКАЗАЛАСЬ»
Три дня не было мороза, и туман невидимо работал над снегом Петя сказал.
– Выйди, папа, посмотри, послушай, как славно овсянки поют.
Вышел я и послушал, – правда, очень хорошо, и ветерок такой ласковый. Дорога стала совсем рыжая и горбатая.
Казалось, будто кто-то долго бежал за весной, догонял и, наконец, коснулся ее, и она остановилась и задумалась. Закричали со всех сторон петухи. Из тумана стали показываться голубые леса.
Петя всмотрелся в редеющий туман и, заметив в поле что-то темное, крикнул:
– Смотри, земля показалась!
Побежал в дом, и мне было слышно, там он крикнул:
– Лева, иди скорее смотреть, земля показалась!
Не выдержала и мать, вышла, прикрывая от света ладонью глаза:
– Где земля показалась?
Петя стоял впереди и показывал рукой в снежную даль, как в море Колумб, и повторял:
– Земля, земля!
«ВЕСЕННИЙ РУЧЕЙ»
Слушал на тяге воду. По луговой лощине вода катилась бесшумно, только иногда встречались струйка со струйкой, и от этого всплескивало. И слушая, ожидая следующий всплеск, спрашивал я себя, отчего это? Может быть, там вверху снег, из-под которого вытекал ручей, время от времени обваливался, и это событие в жизни ручья здесь передавалось столкновением струек, а может быть. Мало что может быть! Ведь если только вникнуть в жизнь одного весеннего ручья, то окажется, что понять ее в совершенстве можно только, если понять жизнь вселенной, проведенной через себя самого.
«ПЕРВЫЕ РУЧЬИ»
Я услыхал легкий, с голубиным гульканьем взлет птицы и бросился к собаке проверить, – правда ли, что это прилетели вальдшнепы. Но Кента спокойно бегала. Я вернулся назад любоваться разливом и опять услышал на ходу тот же самый голубино-гулькающий звук. И еще и еще.
Наконец я догадался перестать двигаться, когда слышался этот звук. И мало-помалу звук стал непрерывным, и я понял, что где-то под снегом так поет самый маленький ручеек. Мне так это понравилось, что я пошел, прислушиваясь к другим ручьям, с удивлением отличая по голосу их разные существа.
«МАЙСКИЙ МОРОЗ»
Все обещало ночью сильный мороз. В первом часу при луне я вышел в дубовую рощу, где много маленьких птиц и первых цветов. Так и зову этот уголок страной маленьких птиц и лиловых цветов.
Вскоре на западе стала заниматься заря, и свет пошел на восток, как будто заря утренняя внизу, невидимо за чертой горизонта, взяла вечернюю и потянула к себе. Я шел очень скоро и так согревался, что не заметил даже, как сильный мороз схватил траву и первые цветы. Когда же прошел заутренний час и мороз вступил во всю силу, я взял один лиловый цветок и хотел отогреть его теплой рукой, но цветок был твердый и переломился в руке.
«x x x»
Лимонница, желтая бабочка, сидит на бруснике, сложив крылья в один листик: пока солнце не согреет ее, она не полетит и не может лететь, и вовсе даже не хочет спасаться от моих протянутых к ней пальцев.
«x x x»
Видел ли кто-нибудь, как умирает лед на лугу в лучах солнца? Вчера еще это был богатый ручей: видно по мусору, оставленному им на лугу. Ночь была теплая, и он успел за ночь унести почти всю свою воду и присоединить ее к большой воде. Последние остатки под утро схватил мороз и сделал из них кружева на лугу. Скоро солнце изорвало все эти кружева, и каждая льдинка отдельно умирала, падая на землю золотыми каплями.
«ПРИРОДНЫЕ БАРОМЕТРЫ»
То дождик, то солнышко. Я снимал свой ручей, и когда промочил ногу и хотел сесть на муравьиную кочку, по зимней привычке, то заметил, что муравьи выползли и плотной массой, один к одному, сидели и ждали чего-то, или они приходили в себя перед началом работы?
А несколько дней тому назад, перед большим морозом тоже было очень тепло, и мы дивились, почему нет муравьев, почему береза еще не дает сока. После того хватил ночной мороз в 18 градусов, и теперь нам стало понятно и береза, и муравьи знали, что еще будет сильный мороз, и знали они это по ледяной земле. Теперь же земля таяла, и береза дала сок.
«ЗАПОЗДАЛЫЙ РУЧЕЙ»
В лесу тепло. Зеленеет трава: такая яркая среди серых кустов! Какие тропинки! Какая задумчивость, тишина! Кукушка начала первого мая и теперь осмелела. Бормочет тетерев и на вечерней заре. Звезды, как вербочки, распухают в прозрачных облаках. В темноте белеют березки. Растут сморчки. Осины выбросили червяки свои серые. Весенний ручей запоздал, не успел совсем сбежать и теперь струится по зеленой траве, и в ручей капает сок из поломанной ветки березы.
«ВЕСНА ВОДЫ»
Снег еще глубок, но так зернист, что даже заяц проваливается до земли и своим брюхом чешет снег наверху.
После дороги птицы перелетают кормиться на поля, на те места, где стало черно.
Все березы на дожде как бы радостно плачут, сверкая летят вниз капли, гаснут на снегу, отчего мало-помалу снег становится зернистым.
Последние хрустящие остатки льда на дороге – их называют черепками. И то ледяное ложе, по которому бежал поток, тоже размыло, и оно размякло под водой: на этом желтом ложе заяц, перебегая на ту сторону ночью, оставил следы.
«РУЧЕЙ И ТРОПИНКА»
Вытаяла возле бора тропинка сухая, и рядом с ней шумит ручей; так вдоль опушки по солнцепеку и бегут, уходя вдаль, ручей и тропинка, а за ручьем на северном склоне среди хвойных деревьев лежит сибирский таежный нетронутый снег.
«СВЕТЛАЯ КАПЕЛЬ»
Солнце и ветер. Весенний свет. Синицы и клесты поют брачным голосом. Корка наста от лыжи, как стекло, со звоном разлетается. Мелкий березник на фоне темного бора в лучах солнца становится розовым. Солнечный луч на железной крыше создает нечто вроде горного ледника, из-под которого, как в настоящем леднике, струится вода рекой, и от этого ледник отступает. Все шире и шире темнеет между ледником и краем крыши полоса нагретого железа. Тоненькая струйка с теплой крыши попадает на холодную сосульку, висящую в тени на морозе. От этого вода, коснувшись сосульки, замерзает, и так сосулька утром сверху растет в толщину. Когда солнце, обогнув крышу, заглянуло на сосульку, мороз исчез, и поток из ледника сбежал по сосульке, стал падать золотыми каплями вниз, и это везде на крышах, и до вечера всюду в городе падали вниз золотые капли.
Далеко еще до вечера стало морозить в тени, и хотя еще на крыше ледник все отступал и ручей струился по сосульке, все-таки некоторые капельки на самом конце ее в тени стали примерзать и чем дальше, тем больше. Сосулька к вечеру стала расти в длину. А на другой день опять солнце, и опять ледник отступает, и сосулька растет утром в толщину, а вечером в длину: каждый день все толще, все длиннее.
«ОКЛАДНОЙ ТЕПЛЫЙ ДОЖДЬ»
Большие зеленеют почки на липе перед моим окном, и на каждой почке светлая капля, такая же большая, как и почка. От почки к почке вниз по тонкому сучку скатывается капля, сливается с каплей возле другой почки и падает на землю. А там выше по коре большого сука, будто река по руслу, бежит невидимо сплошная вода и по малым каплям и веточкам распределяется и заменяет упавшие капли. И так все дерево в каплях, и все дерево каплет.
Полтора суток без перерыву лил дождь. Шоссейная дорога стала, как в весеннюю распутицу. Я снял ее и еще снимал тут около дороги крестики молодой сосны с крупными каплями дождя: верх крестика без капель я ставил на небо, а низ, обрамленный крупными каплями, держал на фоне темного леса, чтобы капли на темном светились.
«ПЕРВАЯ ПЕСНЯ ВОДЫ»
К вечеру мы вышли проверить, не отзовутся ли на пищик рябчики. Весной мы их не бьем, но потешаемся: очень занятно бывает, когда они по насту бегут, останавливаясь, прислушиваясь, и бывает набегут так близко, – чуть что не рукой хватай.
Возвращаться нам было труднее: прихватил вечерний заморозок, ногу наст еще не держал, проваливалось, и ногу трудно было вытаскивать. Оранжевая заря была строгая и стекленеющая, лужи на болотах горели от нее, как окна. Нам было очень нужно узнать, что это – тетерева бормочут или так кажется. Все мы трое взгромоздились на большую вытаявшую кочку, прислушались.
Тут я пыхнул дымом из трубки, и, оказалось, чуть-чуть тянуло с севера. Мы стали слушать на север и вдруг сразу все поняли, – это внизу, совсем близко от нас, переливалась вода, напирая на мостик, и пела, совершенно как тетерев.
«ПЕСНЯ ВОДЫ»
Весна воды собирает родственные звуки, бывает, долго не можешь понять, что это – вода булькает, или тетерева бормочут, или лягушки урчат. Все вместе сливается в одну песню воды, и над ней согласно всему блеет бекас, в согласии с водой вальдшнеп хрипит и таинственно ухает выпь: все это странное пенье птиц вышло из песни весенней воды.
«ЭОЛОВА АРФА»
Повислые под кручей частые длинные корни деревьев теперь под темными сводами берега превратились в сосульки и, нарастая больше и больше, достигли воды. И когда ветерок, даже самый ласковый, весенний, волновал воду и маленькие волны достигали под кручей концов сосулек, то они качались, стуча друг о друга, звенели, и этот звук был первый звук весны, эолова арфа.
«ПЕРВЫЙ ЦВЕТОК»
Думал, случайный ветерок шевельнул старым листом, а это вылетела первая бабочка. Думал, в глазах это порябило, а это показался первый цветок.
«НАЧАЛО ВЕСНЫ ВОДЫ»
Нельзя сказать, чтобы я удалился так, что не слышно было города, все было слышно: и гудки электровоза, и стукотня всякая, но это было неважно, потому что у леса была своя тишина, очень действенная и увлекающая мое внимание к себе целиком: городского гула я вовсе не слышал.
Я шел, не замечая дождя, но он был. Я впервые догадался о дожде, когда пришел к молодому березняку: он стал чуть-чуть розовым от первой встречи с небесной водой, и большие серые капли висели на ветках, такие большие, почти как вербы.
Дошел до Черного моста, и тут оказалось, что ручей еще глубоко в сугробах, и только лишь кое-где виднеются воронки с водой. Так что сегодня я был свидетелем самого первого начала весны воды.
«ДОРОГА»
Оледенелая, натруженная, набитая копытами лошадей и полозьями саней, занавоженная дорога уходила прямо в чистое море воды и оттуда, в прозрачности, показывалась вместе с весенними облаками, преображенная и прекрасная.
«СВЕТ КАПЕЛЕК»
Ночью было очень тяжело возвращаться из лесу, но никакая усталость не могла победить радостного сознания, что я был сегодня свидетелем начала буйной весны с цветами и пеньем птиц.
В неодетом лесу ранние ивы, как люстры, как грезы, виденья. Сморчки, примулы, анемоны, волчье лыко, освещенье почек, свет капелек на ветвях.
«ПЕРЕД ВЕЧЕРОМ»
Среди дня от жаркого ветра стало очень тепло, и вечером на тяге определилась новая фаза весны. Почти одновременно зацвела ранняя ива и запел полным голосом певчий дрозд, и заволновалась поверхность прудов от лягушек, и наполнился вечерний воздух их разнообразными голосами. Землеройки гонялись перед вечером и в своей стихии в осиновой листве были нам также недоступны, как рыба в воде.
«ВРЕМЯ ПЧЕЛ ВЫСТАВЛЯТЬ»
Бывает, остатки бледного истлевающего льда на лугу перекликаются днем с обрывками истлевающего в солнечных лучах бледного месяца.
Большой хищник, вернувшийся с юга, летел мне навстречу и, разглядев, кто я, вдруг круто повернул обратно.
Сороки слышали хруст льда под моими ногами и тревожно отзывались в глубине леса. Но и лед тоже трещал сам по себе, просто от солнца. Сороки в глубине леса понимали тот и этот треск и тому не отзывались.
Лесные голуби начали гурковать.
Пожалуй, что пора и пчел выставлять.
«НАСТ»
Опять ясный день с солнечным морозом, и ручьи по колеям на дороге, и жаркий час на сугробах в лесах, заваленных снегом.
Вылез, по брюхо утопая в сугробах, на лесную поляну, где пробегает мой любимый ручей. Нашел обнажение воды из-под снега возле берез и это снимал, как начало весны воды. Ночью мороз был так силен, что наст не везде проваливался, зато уж как провалишься, так здорово достается. Сейчас можно поутру забраться по насту глубоко в лес, и в полдень, когда разогреет, там в лесу и останешься, не вылезешь и будешь ждать ночного мороза, пока он не намостит.
«ВЕСЕННЯЯ УБОРКА»
Еще несколько дней, какая-нибудь неделя – и весь этот невероятный хлам в лесу природа начнет закрывать цветами, травами, зеленеющими мхами, тонкой молодой порослью. Трогательно смотреть, как природа заботливо убирает два раза в год свой желтый, сухой и мертвый костяк один раз весной она закрывает его от нашего глаза цветами, другой раз осенью – снегом.
Еще цветут орехи и ольха, и их золотые сережки еще и сейчас дымятся от прикосновения птичек, но не в них теперь дело они живут, но их время прошло. Сейчас удивляют и господствуют множеством своим и красотой синие цветники звездочкой. Изредка попадается, но тоже удивляет, волчье лыко.
Лед растаял на лесной дороге, остался навоз, и на этот навоз, как будто чуя его, налетело из еловых и сосновых шишек множество семян.
«ОРЕХОВЫЕ ДЫМКИ»
Барометр падает, но вместо благодетельного теплого дождя приходит холодный ветер. И все-таки весна продолжает продвигаться. За сегодняшний день позеленели лужайки сначала по краям ручьев, потом по южным склонам берегов, возле дорог и к вечеру зеленело везде на земле. Красивы были волнистые линии пахоты на полях – нарастающее черное с поглощаемой зеленью. Почки на черемухе сегодня превратились в зеленые копья. Ореховые сережки начали пылить, и под каждой порхающей в орешнике птичкой взлетал дымок.
«СЛЕЗЫ РАДОСТИ»
Ночью поехали в Териброво, вышли на глухарей в час ночи и под непрерывным дождем проходили в лесу бесплодно до восьми. Ни одна птичка не пикнула. При возвращении увидел осину с набухшими почками, – ту, которая в прошлый раз в темноте на морозе так пахла. А дождь шел до утра.
И встало серое утро, и лес, умытый, в слезах радости или горя, – не поймешь. Но даже через стены дома слышалась птичка, и через это мы поняли, что не горе, а радость сверкала за окном на ветках березы.
«ЖИВЫЕ НОЧИ»
Дня три или четыре тому назад произошел огромный и последний уступ в движении весны. Тепло и дожди обратили нашу природу в парник, воздух насыщен ароматом молодых смолистых листов тополей, берез и цветущей ивы. Начались настоящие теплые живые ночи. Хорошо с высоты достижений такого дня оглянуться назад и ненастные дни ввести, как необходимые, для создания этих чудесных живых ночей.
«ЗАЯЧЬЯ ШЕРСТЬ»
Снег встречается как великая редкость. Белая, надранная в весенних боях при линьке, заячья шерсть села на темную землю. Так много было зайцев этой зимой, что везде видишь на осиновом сером листовом подстиле клоки белой заячьей шерсти.
Позеленевшая трава кривоколенцем загибалась среди осиновых стволов по серому осиновому подстилу между длинными желтыми соломинами и метелками белоуса. По этому первому зеленому пути вышел линяющий заяц, еще белый, но в клочьях.
«ДВИЖЕНИЕ ВЕСНЫ»
После хвойных засеменились осины, все поляны завалены их гусеницами. Слежу, как зелень пробивается через солому и сено прошлого года. Слежу, как вяжут, вяжут зеленые ковры, больше и больше гудит насекомых.
«ЦВЕТУТ БЕРЕЗКИ»
Когда старые березы цветут и золотистые сережки скрывают от нас наверху уже раскрытые маленькие листы, внизу на молодых везде видишь ярко-зеленые листики величиной в дождевую каплю, но все-таки весь лес еще серый или шоколадный, – вот тогда встречается черемуха и поражает: до чего же листья ее на сером кажутся большими и яркими. Бутоны черемухи уже готовы. Кукушка поет самым сочным голосом. Соловей учится, настраивается. Чертова теща, и та в это время очаровательна, потому что не поднялась еще со своими колючками, а лежит на земле большой красивой звездой. Из-под черной лесной воды выбиваются и тут же над водой раскрываются ядовито-желтые цветы.
Подарите прочтение на это Рождество (Путеводитель по подаркам)
Добро пожаловать в мой путеводитель по праздничным подаркам!
Да, снова то время — праздники снова не за горами. Независимо от того, что вы подарили в прошлом году, почему бы не подумать о том, чтобы подарить что-то действительно полезное в этом году? Вместо того, чтобы давать вашим подросткам бессмысленные видеоигры, которые, как было доказано, имеют опасные эффекты, или даже DVD-диски с фильмами, которые включают пассивный просмотр, чтобы превратить мозг в желе, почему бы не подарить дар чтения? Да, дайте им почитать хорошую книгу.Возможно, сначала они не будут так взволнованы, но в будущем они будут вам благодарны.
Вы также можете подарить чтение взрослым из вашего списка. Вместо того, чтобы подарить дяде Джо галстук или пару носков, которых у него, вероятно, уже достаточно, почему бы не дать ему почитать захватывающий роман для взрослых или интересную научно-популярную книгу?
Можно даже подарить детям чтение. Вместо куклы, которая сломается через несколько недель, дайте им детские книги, которые они смогут читать снова и снова и хранить вечно.
Со всеми нашими модными устройствами (iPod, Xbox, Blackberry, Nintendo, DVD и т. Д.) Сколько из нас сейчас тратят время, чтобы свернуться калачиком с хорошей книгой? Сколько книг вы прочитали за последнее время? Как вы думаете, сколько ваших друзей или родственников прочитали? Может пора возродить искусство, пока не поздно.
Дэвид Улин, бывший редактор рецензии на книгу Los Angeles Times, обсуждает акт чтения и его место в эпоху информационной перегрузки в своей книге «Утраченное искусство чтения: почему книги имеют значение в отвлеченное время».».
Подробнее о даре чтения:
Хотя вы, , могли бы, , дать вышеупомянутую книгу, или такую, как она, или даже ту, которая изображена выше, — хотя это отличное предложение для родителей и опекунов — в основном они здесь в поддержку моего тезиса и просьбы: Подарите чтение в этом году! Итак, я скажу так: не считая упомянутой или изображенной выше, моя серьезная подарочная книга. Предложения начинаются со следующей (ниже).
Мой первый выбор: библейский роман «Таково царство».«Я искренне рекомендовал бы его, даже если бы я его не писал.
Моим первым выбором для всех, от подросткового до взрослого, будет уникальный исторический библейский роман« Такого есть царство ». Это отличный рождественский подарок , тем более что глава 3 — это воспоминание о приходе волхвов и резне невинных.
В нем есть все: интриги, интриги, тайны, романтика, семейная жизнь, беседы, поэзия, поток сознания, поиски и самореализация — все это есть!
Из синопсиса:
Вернитесь во времена Нового Завета — в Древний Иерусалим во времена Христа и исторической Римской Империи, и спросите: что могли иметь циничный, нонконформистский продавец галантерейных товаров, рассерженный кузнец и задумчивый нищий — все это могло иметь в общем? Ответ: в глубине души они все ищут чего-то лучшего.Но найдут ли они истинное удовлетворение, которое ищут?
Примечание: Библейский роман «Такого есть Царство» был недавно отредактирован, расширен и переиздан в 4 томах (ЧАСТЬ I, ЧАСТЬ II и ЧАСТЬ III по отдельности и все три части вместе. дарить подарки, я рекомендую подарить либо полное издание из трех частей (на фото выше), либо первые два тома, так как рассказ действительно приходит в некотором роде к заключению, а также к сообщению в конце части II, и это логично место для начала.К тому же, как я уже упоминал, из-за расширенного ретроспективного кадра в главе 3, посвященного убийству невинных (см. Фото ниже), ЧАСТЬ I является прекрасным чтением после Рождества и, следовательно, прекрасным рождественским подарком. Так что вы можете просто отдать ЧАСТЬ I отдельно и верить, что второй том они получат сами. Но я действительно рекомендую отдать все издание из трех частей еще и потому, что обложка выглядит лучше
Я бы порекомендовал этот, даже если бы я его не писал.
Я рекомендую эту книгу любому читателю, но особенно всем, кто пережил какую-либо потерю, особенно трагическую потерю любимого человека.Он может служить средством ободрения и надежды для тех или для всех нас, кто может сделать это в будущем
Полноцветное подарочное издание этого мощного американского исторического художественного романа с красными лентами в каждом заголовке и 16 красивыми фотографиями, относящимися к важным моментам, станет отличным рождественским подарком.
Из 5-звездочного обзора Лиз Конкель для фаворитов читателей:
восхитительное подарочное издание вдохновляющей истории о Рождестве и вере, ….История Джеймса М. Бехера светлая и воодушевляющая,… сосредоточенная на двух известных писателях, которые вырвались из трагедии и мрачности, чтобы найти свою веру. Истории этих известных личностей взяты из биографических данных, но история соответствует Рождеству. История переплетается между Генри [У. Лонгфеллоу] и его сыном Чарльзом, Марком Твеном и Джимом Берком. T. ,,, Они влияют друг на друга, поскольку их истории связаны друг с другом через их борьбу и то, как они пришли к открытию своей веры в Бога. Бехер сосредотачивается на трагедиях и использует самые мрачные моменты жизни Марка и Генри, чтобы понять, как не отказаться от счастья и обратиться к своей вере [,]… уловить радость и меланхолию в тоне.Бехер также включает в себя множество красочных изображений, которые добавляют рождественского духа, который передается в самом значении Рождества, которое проявляется в борьбе персонажей. [Эта книга] сделает идеальным подарком , которым можно поделиться с близкими, и это история, которой можно наслаждаться всей семьей, с ее острыми темами веры, семьи и воссоединения ».
Историческая фантастика или альтернативная история ?:
Этот роман повествует об одной маленькой проповеди под названием «Рождественская победа» и об одном, даже меньшем стихотворении, под названием «Рождественские колокола», и о том, как в художественной литературе они МОГУТ повлиять и дать надежду не только автору поэмы Генри У.Лонгфелло, а также его сын Чарльз и Марк Твен, с которым встречается Чарльз.
Кто-то подарил на Рождество экземпляр «Хижины», и мне он очень понравился. Это хорошо написанная фантазия, которая поднимает некоторые богословские вопросы. Он вспыхивает как загадка смерти дочери главного героя, а затем переходит в метафорическую фантазию, когда его вызывают в пустующую хижину, где он встречает олицетворения членов троицы. Но этот роман противоречивый, поэтому вы обязательно захотите проверить ссылку ниже, прежде чем принять решение о его покупке.Тем не менее, несмотря на то, что некоторые могут назвать сомнительным представлением о троице, ему удается повсюду представить крупицы истины и, безусловно, заставляет читателя задуматься о Боге и истине. Так. из-за этого она также может стать прекрасным подарком, и, несмотря на споры вокруг нее, я предлагаю ее в качестве второго варианта подарочной книги. Тем не менее, вы можете сами изучить его, чтобы понять, почему он вызывает споры, и составить собственное мнение перед покупкой. Таким образом, перейдите по ссылке ниже.
Я также рекомендовал бы эту книгу, даже если бы я ее не писал.
Это научная фантастика (путешествие во времени) с определенной целью. Он идеально подходит для фаната научной фантастики из вашего списка.
«Невозможное путешествие напоминает« Машину времени »Г. Уэллса с уникальным поворотом», — Тами Брэди.
Будущие ученые планируют отправиться в Эдем во времени, чтобы предотвратить падение и таким образом положить конец всему злу и болезням в мире. Но они могут путешествовать только 200 лет, более или менее, за раз.
К.С.Льюис, автор трилогии, изображенной выше, — великий писатель как для взрослых, так и для детей.Хроники Нарнии — это фэнтезийный сериал, специально написанный для детей, хотя они могут понравиться и взрослым, и они настоятельно рекомендуются, особенно из-за того, что Льюис использовал символы для представления духовных истин. Например, в первой «Лев, колдунья и волшебный шкаф» смерть и воскресение Христа изображены смертью и воскресением льва. Таким образом, эта серия может служить учебным пособием, помогающим знакомить ваших детей с духовными истинами.
Получить @visakanv книгу
Метафоры, которыми мы живем
Джордж Лакофф, Марк Джонсон
Я никогда не встречал фор, который мне не нравился.Ладно, серьезно, это важная книга, имеющая отношение ко многим моим интересам — языку, способам видения, рамкам и так далее. Похоже на ценную книгу с первыми принципами. Получить за 19 долларов
Двери восприятия
Олдос Хаксли
Мне всегда было любопытно это — видение Хаксли в «О дивном новом мире» кажется важной контрмелодией «1984» Оруэлла, и я слышал, что у него есть психоделическая точка зрения, которую стоит проверить.Получить за 15 долларов
Скин в игре
Нассим Николас Талеб
Я читал «Черного лебедя» и «Антихрупкость», но еще не читал эту. В наши дни Талеб кажется немного менее модным, но я обнаружил, что его материал заставляет задуматься, и мне любопытно уловить какие-либо детали и идеи, которые я мог пропустить в его более ранних книгах. Получить за 15 долларов
О лице
Дэвид Х.Хакворт, Джули Шерман
«Единственный высокопоставленный офицер, который потратил свою карьеру, чтобы рассказать правду о войне во Вьетнаме». Получить за 57 долларов
Дар страха
Гэвин Де Беккер
Я хочу лучше понимать насилие и инстинкты. Это книга, которую многие люди описывают как спасительную, меняющую жизнь. Получите за 10 долларов
Посыпание прахом Будду
Стивен Митчелл
Аманда Палмер рекомендовала это, когда разговаривала с Тимом Ферриссом для его подкаста.Отличный сериал, кстати, рекомендую. Получить за 19 долларов
Большое хорошее место
Рэй Ольденбург Ph.D.
Я хочу стать лучше в построении сообщества! Мне это рекомендовал @mengwong Получить за 21 доллар
Кровь, пот и пиксели
Джейсон Шрайер
Любите видеоигры, люблю узнавать, как они создавались.Думаю, я добавил это в свой список, потому что прочитал эссе, написанное автором. Получить за 20 долларов
Норвежская мифология
Нил Гейман
Всегда интересовались богами и мифологией, и им неоднократно говорили, что у Нила Геймана хорошая точка зрения. Я собираюсь однажды написать истории о богах и мифологии, так что это учебный материал. Получить за 14 долларов
Антресоль
Николсон Бейкер
«поездка на одноэтажном эскалаторе как повод для ослепительной переоценки повседневных предметов и ритуалов» — друг рекомендовал это, потому что они сказали, что это напомнило им мой стиль в твиттере Получить за 16 долларов
Варвары у ворот
Брайан Берроу, Джон Хеляр
предполагаемый классический Получить за 24 доллара
Когда я спрятал свою касту
Бабурао Багул
Я хочу лучше понять касту.Получить за 16 долларов
Одинокий боулинг
Роберт Д. Патнэм
не уверен, что это все еще актуально, но мне всегда интересно лучше понять одиночество, чтобы я мог помочь исправить это Получить за 21 доллар
Искусство разговора
Кэтрин Блит
Рекомендовано мне @mengwong, соответствует моим более широким интересам сообщества и населения Получить за 18 долларов
Вкус рая
Вольфганг Шивельбуш
«Социальная история специй, стимуляторов и интоксикантов», что за название !! Получить за 19 долларов
победителей забирают все
Ананд Гиридхарадас
любопытно прочитать его аргументы Получить за 21 доллар
Авторитарное верховенство закона
Джоти Раджа
было трудно найти это в Сингапуре! Получить за 44 доллара
Ходьба по канату
Гвинет Дэниэл
хочу лучше понять OCPD Получить за 47 долларов
Слишком идеально
Жаннетт Девиз, Аллан Маллинджер
хочу понять контролирующее поведение Получить за 19 долларов
Подделка
Люкс Альптраум
фанат работы люкс Получить за 20 долларов
Сильный рост
Браун Брене
жена фанатка Получить за 25 долларов
Великолепная смелость
Браун Брене
жена фанатка Получить за 16 долларов
Ненасильственное общение: язык жизни, 3-е издание
Маршалл Розенберг, Дипак Чопра
Хочу научиться лучше общаться.Я также заинтересован в этом, проведя некоторое время с семьей в поездке и размышляя о различиях в наших стилях общения. Получите за 60 долларов
Книга пяти колец (с аннотацией)
Мусаси Миямото
Похоже на то, что я должен был прочитать давным-давно. Полагаю, я мог бы найти PDF-файл в Интернете или что-то в этом роде, но это тоже похоже на классную книгу. Получить за 13 долларов
Опыт и природа
Джон Дьюи
«Дьюи разрушает всю историю западной философии на первых 50 страницах о том, как люди используют идеи для эмоционального регулирования.Это невероятно »- кто-то в твиттере Получить за 20 долларов
Страсти и интересы
Альберт О. Хиршман
рекомендовано @eigenrobot Получить за 24 доллара
Читает как писатель
Франсин Проза
Я люблю писать и хочу стать писателем лучше Получить за 20 долларов
Базз
Стивен Браун
Я пью довольно много кофе; Я бы хотел узнать об этом больше.Получить за 18 долларов
Дорога революции
Ричард Йейтс
«Фрэнк и Эйприл считали себя * не * обычной парой из пригорода. Они были особенными, авантюристами, величие которых ждало прямо за углом. Йейтс прекрасно сплетает трагедию, которая в конечном итоге окутывает их из-за этого» — @MamanLunettes Получить за 21 доллар
Последние слова
Джордж Карлин
большой поклонник Получить за 20 долларов
Мозговые пометы
Джордж Карлин
Получить за 20 долларов
Пчелиные матки и подражатели
Розалинд Уайзман
фильм «Дрянные девчонки» был основан на этой книге, и я большой фанат Дрянных девчонок Получить за 20 долларов
Безупречный
Ник Сусанис
Я * люблю * эстетику Ника Получить за 27 долларов
Почему у зебр не появляются язвы
Роберт М.Сапольский
рекомендовано Стюарт, re: каскады кортизола и гормонов Получить за 26 долларов
Maus a Survivors Tale
Арт Шпигельман
графический роман Получите за 40 долларов
Гномон
Ник Харкауэй
Myk рекомендует Получить за 15 долларов
Мемуары примаса
Роберт М.Сапольский
рекомендовано анной гат! Получить за 18 долларов
Доктрина шока
Наоми Кляйн
был на моем радаре долгое время, был рекомендован в связи с одной из моих веток о травмирующих мифах о творении Получить за 29 долларов
Индия Звонок
Ананд Гиридхарадас
Ананд интересный персонаж, и мне очень интересно читать его опыт работы в качестве диаспорного индийского посещения «Родины».Индийские критики назвали это излишним упрощением, но мне интересны детали, а не всеобъемлющее повествование. Получить за 19 долларов
Гиперион
Дэн Симмонс
несколько рекомендаций Получите за 10 долларов
Из чистой ярости
Джефф Дайер
порекомендовал друг Получить за 18 долларов
Частная правда, публичная ложь
Тимур Куран
Чтобы лучше понять фальсификацию предпочтений Получить за 48 долларов
Roma Eterna
Роберт Сильверберг
Упоминание Deutsch Получить за 18 долларов
Отечество
Роберт Харрис
Упоминание Deutsch Получить за 16 долларов
Кровавый меридиан
Кормак Маккарти
друг рекомендовал Получить за 17 долларов
Социальное фото
Натан Юргенсон
Рекомендовано несколькими друзьями, имеет отношение к электронной книге OPTICS, которую я хочу написать Получить за 24 доллара
Высокая миссия
Ризга Кристина
рекомендовано @mayli Получить за 20 долларов
Кухня Конфиденциально
Энтони Бурден
любил The Nasty Bits Получить за 17 долларов
Между миром и мной
Коутс Та-Нехиси
слышал хорошие вещи Получить за 18 долларов
Управление кораблем
Урсула К.Ле Гуин
Мне понравились Обездоленные Получить за 18 долларов
Мир вчерашнего дня
Стефан Цвейг
узнать о довоенной Европе и Вене Получить за 38 долларов
Нервное великолепие
Фредерик Мортон
рекомендовано Эми Хой, re: vienna Получить за 21 доллар
Левый берег
Аньес Пуарье
узнавая о золотом веке и интеллектуальных сценах Получить за 16 долларов
миль
Майлз Дэвис, Труппа Куинси
невероятный музыкант Получить за 19 долларов
Воспоминания, мечты, размышления
с.Г. Юнг
джони митчелл рек Получить за 19 долларов
Погоня, шанс и творчество
Джеймс Х. Остин
pmarca rec Получить за 30 долларов
Read-a-thon Сбор средств — соберите больше денег, чем когда-либо прежде
Узнайте больше о фандрайзерах Read-a-thon:
Для школы, школьной группы или группы детей школьного возраста нет лучшего способа собрать деньги, чем Read-a-thon.Зачем? Потому что семья, друзья и соседи понимают, насколько важны образование и навыки чтения. Когда их спросят, большинство людей сделают щедрые пожертвования, чтобы побудить ребенка читать. Очень немногие идеи по сбору средств предлагают такую явную пользу детям и группам, для которых они собирают деньги.
Мы предоставляем полную систему чтения. Мы помогаем вашим читателям получить как можно больше спонсоров с помощью печатных материалов, кампаний по электронной почте и инструментов социальных сетей. Мы предоставляем призовой центр как стимул для читателей получить как можно больше спонсоров.Мы собираем все платежи, поэтому дети не обращаются с деньгами. Мы отправляем ежедневные табели успеваемости читателям и администраторам, в которых показаны текущие результаты, а также предложения о том, какие действия следует предпринять, чтобы максимизировать эффективность вашего чтения.
Наши чтения состоят из 10 сеансов чтения. Каждое занятие длится 30 минут. Читатели могут читать в классе в группе или проводить собственные сеансы чтения. После того, как ваш read-a-thon настроен, вы нажимаете «Начать сеанс чтения» и запускаете 30-минутный таймер.Если вы читаете в классе, все присутствующие получают за это занятие.
В настоящее время проводится книжная ярмарка или сбор средств на продукт?
Зайдите на эту страницу, чтобы узнать, что лучше для вашей школы: книжная ярмарка или Read-a-thon. Нажмите здесь
Проводит ли ваша школа в настоящее время Fun Run или Boosterthon? Щелкните здесь, чтобы узнать, почему Read-a-thon может быть лучшим вариантом.
И, прежде чем приступить к сбору средств для следующего продукта, ознакомьтесь с информацией, представленной здесь.Нажмите здесь
Вот несколько отличных ресурсов, чтобы узнать больше о том, имеет ли смысл Read-a-thon для вашей группы :
Посмотрите, сколько денег ваша группа может собрать с помощью нашего калькулятора Read-a-thon: Щелкните здесь
Получите ответы на свои основные вопросы в разделе часто задаваемых вопросов для чтения: Щелкните здесь
Получите краткое объяснение того, как работает наша система Read-a-thon: Щелкните здесь
Ознакомьтесь с образцом призового магазина: Нажмите здесь
.