Выбор подарки рф: О компании ГК «Выбор» | Изготовление и продажа новогодних подарков для детей, бизнес сувениров, производство упаковки для новогодних подарков

Документ 2

5 февраля 1954 г.

Протокол № 41 заседания Президиума Верховного Совета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики [РСФСР]

Документ 3

13 февраля 1954 г.

Документ 4

15 февраля 1954 г.

Письмо Коротченко Д.С. и В.Е. Нижник К.Е. Ворошилова с рапортом об Указе Президиума Верховного Совета Украинской ССР

Документ 5

19 февраля 1954 г.

Заседание Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик

Документ 6

Сергей Хрущев, Выписка из

[1] «В Президиуме Верховного Совета РСФСР и Совет Министров РСФСР», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 1; «В Президиуме Верховного Совета СССР», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Тарасова М.П.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Коротченко Д.С.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Шверника Н.М. » Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Рашидова Ш.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; «Речь товарища Куусинена О.В.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2; и «Речь товарища Ворошилова К.Е.», Известия (Москва), 27 февраля 1954 г., с. 2.

[2] Об этом сообщается в книге П. Кнышевский, «Штрихи к портрету кремлевской галереи», Новое время, (Москва), № 9 (апрель 1994), с.54. Кнышевский утверждает, что Хрущев сказал ему в 1944 году (пятьдесят лет назад) о том, что поднимал этот вопрос перед Сталиным, когда Хрущев находился с визитом в Москве. Уильям Таубман принимает отчет Кнышевского за чистую монету в «Хрущев: Человек и его Er a» (Нью-Йорк: W. W. Norton, 2002), с. 163. Я настроен гораздо более скептически (отчасти потому, что Хрущев хорошо знал, с какой жестокостью Сталин атаковал украинские национальные элиты на протяжении 1930-х годов, отчасти потому, что главным приоритетом Хрущева в 1944 году было подавление вооруженного повстанческого движения на Западной Украине, а отчасти потому, что это был чужой отчет. сказанное так долго после того, как факт, по сути, трудно оценить), но я действительно считаю это правдоподобным отражением настроений самого Хрущева в то время.

[3] «Договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в Российскую Федерацию Республики Крым и образования в составе Российской Федерации новых субъектов», подписан в Москве 18 марта 2014 года.

Во время визита в Москву Генеральный секретарь и президент Путин обсуждают важность многосторонности |

Г-н Гутерриш находится в Москве по приглашению правительства России, где он встречается с высокопоставленными должностными лицами.

Было приятно поговорить со студентами Московского государственного института международных отношений о том, как мы можем решать общие проблемы, с которыми сталкивается мир.

Спасибо @MGIMO_en за присвоение мне звания Почетного доктора, которое я смиренно принимаю от имени коллег из @UN. pic.twitter.com/5koZ45e2Dq

— Антониу Гутерриш (@antonioguterres) 13 мая 2021 г.

Глава ООН и президент Путин встретились виртуально, согласно протоколу их встречи.

Два лидера обсудили важность возобновления приверженности многосторонности, солидарности и сотрудничеству для того, чтобы международное сообщество могло решать проблемы пандемии COVID-19 и изменения климата.

Их переговоры также касались ряда вопросов международного и регионального мира, безопасности и гуманитарных вопросов, а также необходимости урегулирования конфликтов посредством политического диалога, взаимного уважения и понимания.

Генеральный секретарь поблагодарил президента Путина за гостеприимство правительства и народа России и за неизменную приверженность Российской Федерации поддержке Организации Объединенных Наций.

Г-н Гутерриш выразил заинтересованность ООН в углублении сотрудничества с Российской Федерацией по трем основным направлениям деятельности Организации: мир и безопасность, устойчивое развитие, включая изменение климата и биоразнообразие, и права человека.

Почетная степень

Также в четверг г-н Гутерриш получил почетную докторскую степень Московского государственного института международных отношений, которую он принял от имени ООН.

Обращаясь к профессорам и студентам, Генеральный секретарь напомнил, что университетская программа «Модель ООН» была названа в честь покойного дипломата Виталия Чуркина, бывшего постоянного представителя России при ООН в Нью-Йорке, который скончался в 2017 году.

Г-н Гутерриш рассказал об общих проблемах, с которыми сталкиваются страны, включая пандемию, и способах их решения.

Подчеркнув необходимость обеспечить вакцинацию всех людей повсюду, Генеральный секретарь отметил, что, несмотря на работу в рамках глобальной инициативы солидарности COVAX, многие страны с низкими доходами «еще не получили ни одной дозы».

Он подчеркнул, что «вакцины против COVID-19 должны рассматриваться как глобальное общественное благо».

В среду Генеральный секретарь посетил столицу России. В первый день пребывания в стране он встретился с министром иностранных дел Сергеем Лавровым.Визит планируется завершить в пятницу.

Скриншот веб-трансляции UNTV

Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш и МИД России Сергей Лавров во время беседы с прессой после переговоров в Москве.

Право собственности | Британника

Право собственности , принципы, политика и правила, в соответствии с которыми должны разрешаться споры по поводу собственности и в соответствии с которыми могут быть структурированы сделки с недвижимостью. Что отличает право собственности от других видов права, так это то, что право собственности регулирует отношения между членами общества в отношении «вещей».«Вещи могут быть материальными, такими как земля, фабрика или бриллиантовое кольцо, или они могут быть нематериальными, например, акции и облигации или банковский счет. Таким образом, право собственности имеет дело с распределением, использованием и передачей богатства и объектов богатства. Таким образом, он отражает экономику общества, в котором находится. Поскольку он касается контроля и передачи богатства между супругами и поколениями, закон о собственности также отражает семейную структуру общества, в котором оно находится. Наконец, поскольку оно касается таких фундаментальных вопросов, как экономика и структура семьи, право собственности также отражает политику общества, в котором оно существует.

В этой статье описаны основные системы права собственности, которые существовали исторически и существуют сегодня. Основное внимание уделяется двум основным западным системам права, которые стали доминировать в промышленно развитом мире: англо-американской системе, производной от английского общего права, и системе гражданского права, которая была разработана на европейском континенте на основе римского права. В статье также будет проведено сравнение англо-американского права собственности с его аналогами в различных гражданских законах (т.е., право, основанное на римском праве, а не на английском общем праве) стран, включая Германию и современный Китай. Особое внимание будет уделено нормам права собственности в странах, которые из-за своей социалистической политической системы не признавали частную собственность на собственность. В качестве основных примеров будут использованы Россия и Румыния.

Определение и основные темы

Проблема определения

Собственность часто определяют как права человека на вещь.Трудности с этим определением давно беспокоят теоретиков права.

Та же проблема определения возникает и в незападных обществах. В России, например, слово свойство ( собственность ) может иметь различные значения. В некоторых случаях он используется как эквивалент вещей, вещей или недвижимости. Он также используется для обозначения права собственности. В современной России термин собственность наиболее точно понимается как экономические отношения между владельцем вещи и всеми другими лицами в отношении этой вещи.

Право собственности лучше всего понимать как совокупность правовых отношений между людьми в отношении вещей. Это сумма прав и обязанностей, привилегий и запретов, полномочий и ответственности, инвалидности и иммунитетов, которые существуют в отношении вещей. Это верно как для западных, так и для незападных правовых систем. Итак, что отличает право собственности от всех других правовых отношений, так это то, что правовые отношения права собственности имеют дело с вещами.

Для целей этой статьи все материальные вещи включены в сферу права собственности, даже если конкретная правовая система отрицает классификацию «собственности» в отношении определенных видов материальных вещей. Многие, но не все правовые системы, которые признают отдельную категорию права собственности, также включают в эту категорию некоторые нематериальные вещи, такие как акции и облигации, но не другие нематериальные вещи, такие как требования о компенсации за правонарушения (например, деликт или деликт). Используемое здесь определение права собственности включает только те нематериальные вещи, которые обсуждаемая правовая система классифицирует как собственность.Для обсуждения права собственности, относящегося к другим формам нематериальных активов, см. закон об интеллектуальной собственности.

Это описательное определение права собственности позволяет сказать, что не существует известной правовой системы, в которой не было бы права собственности. В правовой системе может не быть категории, которая соответствует собственности в западных правовых системах, но каждая известная правовая система имеет определенный набор правил, касающихся отношений между людьми, по крайней мере, в отношении материальных вещей.

Этимология

Описательное определение закона о собственности, принятое для этой статьи, далеки от того, что слово property означает в обычном английском использовании: «объект юридических прав», или «имущество», или «богатство» в совокупности, часто с сильным подтекстом индивидуальная собственность. Английское слово property происходит напрямую или через французское propriété от латинского proprietas , что означает «особый характер или качество вещи» и (в римских писаниях после времен Цезаря Августа) «собственность».Слово proprietas образовано от proprius , прилагательного, означающего «особенный» или «собственный», в отличие от communis «общий» или alienus «чужой». Таким образом, еще до того, как он стал юридическим термином, «собственность» на Западе выражает то, что отличает человека или вещь от группы или друг от друга.

Западная тенденция к агломерации

Если право собственности в описательном смысле существует во всех правовых системах, исключительное разнообразие систем собственности незападных обществ предполагает, что любая концепция собственности, кроме описательной, зависит от культуры, в которой она встречается.Даже на Западе, как показывает обсуждение английского слова property , концепция со временем значительно изменилась.

Тем не менее, одна тенденция, по-видимому, характеризует правовую концепцию собственности в описательном смысле на Западе: тенденция к объединению в одно юридическое лицо, предпочтительно то, которое в настоящее время владеет вещью, которая является объектом расследования, исключительное право владения, привилегия использования и право передавать вещь. Говоря техническим языком правовых отношений, западный закон склонен приписывать владельцу вещи следующее: (1) право владеть вещью с обязанностью всех остальных держаться подальше, (2) привилегия пользоваться вещью. без права кого-либо другого препятствовать этому использованию (в сочетании с правом владельца не допускать использования вещи другими лицами), (3) право передавать какие-либо или все права, привилегии, полномочия и иммунитеты владельца кому-либо еще (кто на техническом языке был бы описан как ответственный за осуществление полномочий) и (4) иммунитет от изменения кем-либо из тех же прав, привилегий и полномочий (так что все остальные не имеют возможности изменять их).

Международный этикет подарков — Россия

Идеологии советской власти

Политическая личность советской власти, как мы ее знаем сегодня, является продуктом идеологии и обстоятельств: идеологии, унаследованной нынешними советскими лидерами от движения, в котором они имели свое политическое происхождение, и обстоятельств власть, которую они сейчас осуществляют в России почти три десятилетия.Есть несколько задач психологического анализа, более трудных, чем попытка проследить взаимодействие этих двух сил и относительную роль каждой в определении официального советского поведения. Однако необходимо предпринять попытку, чтобы такое поведение было понято и эффективно противодействовало.

Трудно резюмировать набор идеологических концепций, с которыми советские лидеры пришли к власти. Марксистская идеология в ее русско-коммунистической проекции всегда находилась в процессе тонкой эволюции.Материалы, на которых он основан, обширны и сложны. Но выдающиеся черты коммунистической мысли в том виде, в каком она существовала в 1916 году, можно резюмировать следующим образом: (а) центральным фактором в жизни человека, фактором, определяющим характер общественной жизни и «физиономию общества», является система производства и обмена материальных благ; (б) что капиталистическая система производства является гнусной, которая неизбежно ведет к эксплуатации рабочего класса классом, владеющим капиталом, и неспособна адекватно развивать экономические ресурсы общества или справедливо распределять материальные блага, производимые людьми. труд; (c) что капитализм содержит в себе семена собственного разрушения и должен, ввиду неспособности класса, владеющего капиталом, приспособиться к экономическим изменениям, в конечном итоге и неизбежно привести к революционной передаче власти рабочему классу; и (г) что империализм, последняя фаза капитализма, непосредственно ведет к войне и революции.

Остальное можно обозначить словами самого Ленина: «Неравномерность экономического и политического развития — это непреклонный закон капитализма. Из этого следует, что победа социализма первоначально может прийти в нескольких капиталистических странах или даже в одной капиталистической стране. Победивший пролетариат этой страны, экспроприировавший капиталистов и организовавший социалистическое производство у себя дома, восстанет против оставшегося капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран.«[см. сноску 1]. Следует отметить, что не предполагалось, что капитализм погибнет без пролетарской революции. Требовался последний толчок со стороны революционного пролетарского движения, чтобы опрокинуть шатающуюся структуру. Но считалось неизбежным, что раньше или позже будет дан толчок.

За 50 лет до начала Революции этот образ мышления вызвала большой интерес у членов русского революционного движения. Разочарованные, разочарованные, безнадежные к самовыражению — или слишком нетерпеливые, чтобы искать его — в ограниченных пределах царской политической системы, но при этом не имея широкой народной поддержки своего выбора кровавой революции как средства улучшения общества, эти революционеры обнаружили в Марксистская теория — очень удобное объяснение собственных инстинктивных желаний.Это давало псевдонаучное оправдание их нетерпению, их категорическому отрицанию всякой ценности в царской системе, их стремлению к власти и мести и их склонности срезать углы в погоне за ней. Поэтому неудивительно, что они безоговорочно поверили в истинность и обоснованность марксистско-ленинского учения, столь близкого по духу их собственным импульсам и эмоциям. Их искренность не подлежит сомнению. Это явление старое, как сама человеческая природа.Он никогда не был описан так точно, как Эдвард Гиббон, который написал в книге «Упадок и падение Римской империи»: «От энтузиазма до обмана шаг опасен и скользок; демон Сократа представляет собой памятный пример того, как мудрый человек может обмануть сам, как хороший человек может обманывать других, как совесть может дремать в смешанном и среднем состоянии между самообманом и добровольным обманом ». И именно с этим набором концепций члены большевистской партии пришли к власти.

Теперь следует отметить, что на протяжении всех лет подготовки к революции внимание этих людей, как и самого Маркса, было сосредоточено не столько на будущей форме, которую социализм [см. Сноску 2] примет, сколько на необходимом свержении. соперничающей власти, которая, по их мнению, должна была предшествовать введению социализма. Поэтому их взгляды на позитивную программу, которая должна быть осуществлена ​​после прихода к власти, были по большей части туманными, дальновидными и непрактичными.Помимо национализации промышленности и экспроприации крупных холдингов частного капитала, согласованной программы не было. Отношение к крестьянству, которое, согласно марксистской формулировке, не относилось к пролетариату, всегда было смутным пятном в образце коммунистической мысли; и он оставался объектом споров и колебаний в течение первых десяти лет коммунистической власти.

Обстоятельства непосредственного послереволюционного периода — существование в России гражданской войны и иностранной интервенции вместе с очевидным фактом, что коммунисты представляли лишь крошечное меньшинство русского народа — сделали установление диктаторской власти необходимостью.Эксперимент с «военным коммунизмом» и резкая попытка ликвидировать частное производство и торговлю имели печальные экономические последствия и вызвали еще большую ожесточенность против нового революционного режима. Хотя временное ослабление усилий по коммунизации России, представленное Новой экономической политикой, частично облегчило это экономическое бедствие и тем самым послужило своей цели, оно также сделало очевидным, что «капиталистический сектор общества» по-прежнему готов сразу же получить прибыль. от любого ослабления правительственного давления и, если ему позволят продолжить свое существование, всегда будет представлять собой мощный противодействующий элемент советскому режиму и серьезного соперника за влияние в стране.Примерно такая же ситуация преобладала в отношении индивидуального крестьянина, который в своей собственной мелочи был также и частным производителем.

Ленин, будь он жив, мог бы оказаться достаточно великим человеком, чтобы примирить эти противоборствующие силы на благо российского общества, хотя это сомнительно. Но как бы то ни было, Сталин и те, кого он возглавлял в борьбе за преемственность на руководящем посту Ленина, не были людьми, чтобы терпеть соперничающие политические силы в сфере власти, к которой они стремились.Их чувство незащищенности было слишком сильным. Их особый вид фанатизма, не изменяемый ни одной из англосаксонских традиций компромисса, был слишком жестоким и ревнивым, чтобы допускать какое-либо постоянное разделение власти. Из русско-азиатского мира, из которого они вышли, они несли с собой скептицизм относительно возможности постоянного и мирного сосуществования противоборствующих сил. Легко убежденные в своей доктринерской «правоте», они настаивали на подчинении или уничтожении всех конкурирующих сил.Вне коммунистической партии в российском обществе не должно было быть жесткости. Не должно быть форм коллективной человеческой деятельности или объединений, в которых бы партия не доминировала. Никакой другой силе в российском обществе нельзя было позволить достичь жизнеспособности или целостности. Только партия должна была иметь структуру. Все остальное должно было быть аморфной массой.

И внутри партии должен был действовать тот же принцип. Масса членов партии может участвовать в выборах, обсуждениях, решениях и действиях; но в этих движениях они должны были вдохновляться не их собственной индивидуальной волей, а устрашающим дыханием партийного руководства и надуманным присутствием «слова».«

Следует еще раз подчеркнуть, что субъективно эти люди, вероятно, не искали абсолютизма ради самого абсолютизма. Они, несомненно, верили — и считали, что в это легко поверить, — что только они одни знают, что хорошо для общества, и что они добьются этого блага, когда их власть станет надежной и неоспоримой. Но в поисках безопасности своего собственного правления они были готовы не признавать никаких ограничений ни со стороны Бога, ни со стороны человека в отношении характера своих методов. И до тех пор, пока эта безопасность не будет достигнута, они значительно опускают в своей шкале оперативных приоритетов комфорт и счастье людей, доверенных их заботе.

Выдающимся обстоятельством, касающимся советского режима, является то, что вплоть до настоящего времени этот процесс политической консолидации так и не был завершен, и люди в Кремле продолжали преимущественно поглощены борьбой за закрепление и абсолютную власть, которую они захватили. в ноябре 1917 года. Они пытались обезопасить его прежде всего от сил внутри страны, внутри самого советского общества. Но они также пытались защитить его от внешнего мира.Ибо идеология, как мы видели, научила их, что внешний мир враждебен и что их долгом в конечном итоге было свергнуть политические силы за пределами их границ. Могучие руки русской истории и традиции протянули им руку, чтобы поддержать это чувство. Наконец, их собственная агрессивная непримиримость по отношению к внешнему миру стала находить свою реакцию; и вскоре они были вынуждены, используя другую фразу Гиббонеска, «наказать непокорность», которую сами спровоцировали.Неоспоримая привилегия каждого человека — доказать свою правоту в тезисе о том, что мир — его враг; ибо, если он повторяет это достаточно часто и делает это фоном своего поведения, он неизбежно в конечном итоге окажется прав.

Итак, в природе ментального мира советских лидеров, а также в характере их идеологии, никакая оппозиция им не может быть официально признана имеющей какие-либо достоинства или оправдания. Теоретически такое сопротивление может исходить только от враждебных и неисправимых сил умирающего капитализма.Пока пережитки капитализма официально признавались существующими в России, на них как на внутренний элемент можно было возложить часть вины за сохранение диктаторской формы общества. Но по мере того, как эти остатки постепенно ликвидировались, это оправдание отпало; а когда было официально указано, что они окончательно уничтожены, оно исчезло совсем. И этот факт создал одно из самых основных побуждений, которые были применены к советскому режиму: поскольку капитализма больше не существовало в России и поскольку нельзя было допустить, что может возникнуть серьезная или широко распространенная оппозиция Кремлю, спонтанно возникающая со стороны властей. освободив массы под его властью, возникла необходимость оправдать сохранение диктатуры, подчеркнув угрозу капитализма за рубежом.

Это началось рано. В 1924 году Сталин специально защищал сохранение «органов подавления», в том числе армии и тайной полиции, на том основании, что «пока существует капиталистическое окружение, будет существовать опасность интервенции со всеми вытекающими последствиями. которые вытекают из этой опасности «. В соответствии с этой теорией и с тех пор все внутренние оппозиционные силы в России постоянно изображались как агенты внешних сил реакции, враждебных Советской власти.

Точно так же огромный акцент был сделан на исходном коммунистическом тезисе о фундаментальном антагонизме между капиталистическим и социалистическим миром. По многим признакам ясно, что этот акцент не основан на действительности. Реальные факты, касающиеся этого, были сбиты с толку существованием за границей подлинного негодования, вызванного советской философией и тактикой, а иногда и существованием крупных центров военной мощи, в частности нацистского режима в Германии и правительства Японии конца 1930-х гг. действительно имеют агрессивные планы против Советского Союза.Но есть достаточно доказательств того, что упор, сделанный в Москве на угрозе, с которой сталкивается советское общество со стороны мира за ее пределами, основан не на реалиях внешнего антагонизма, а на необходимости объяснения сохранения диктаторской власти у себя дома.

Теперь поддержание этой модели советской власти, а именно стремление к неограниченной власти внутри страны, сопровождаемое культивированием полумифа о непримиримой враждебности извне, вошло в значительной мере в формирование реального механизма советской власти, каким мы его знаем сегодня. .Внутренние органы управления, не служившие этой цели, засохли на корню. Органы, которые действительно служили этой цели, сильно опухли. Безопасность Советской власти опиралась на железную дисциплину партии, на суровость и повсеместность тайной полиции и на бескомпромиссный экономический монополизм государства. «Органы подавления», в которых советские лидеры искали защиты от соперничающих сил, в значительной степени стали хозяевами тех, кому они были предназначены.Сегодня большая часть структуры Советской власти привержена совершенствованию диктатуры и поддержанию концепции России как в осадном положении, в котором враг опускается за стены. И миллионы людей, составляющих эту часть структуры власти, должны защищать любой ценой эту концепцию позиции России, поскольку без нее они сами будут лишними.

При нынешнем положении дел правители больше не могут мечтать о расставании с этими органами подавления.Стремление к абсолютной власти, преследуемое уже почти три десятилетия с беспрецедентной жестокостью (по крайней мере, по размаху) в наше время, снова вызвало внутреннюю, а также внешнюю реакцию. Излишки полицейского аппарата превратили потенциальную оппозицию режиму в нечто гораздо большее и опаснее, чем это могло быть до того, как начались эти эксцессы.

Но меньше всего правители могут обойтись без фикции, с помощью которой защищается сохранение диктаторской власти.Ибо эта фикция канонизирована в советской философии из-за эксцессов, уже совершенных в ее названии; и теперь он скреплен в советской структуре мышления узами, гораздо более сильными, чем узы простой идеологии.

II

Вот вам и историческая справка. Что это означает с точки зрения политической личности советской власти, какой мы ее знаем сегодня?

Из первоначальной идеологии ничего официально не утилизировали. Сохраняется вера в основную порочность капитализма, в неизбежность его разрушения, в обязанность пролетариата помочь в этом разрушении и взять власть в свои руки.Но акцент стал делаться в первую очередь на тех концепциях, которые наиболее конкретно относятся к самому советскому режиму: к его положению как единственному подлинно социалистическому режиму в темном и заблуждающемуся миру, а также к отношениям сил внутри него.

Первая из этих концепций — это врожденный антагонизм между капитализмом и социализмом. Мы видели, насколько глубоко эта концепция укоренилась в основах Советской власти. Это имеет серьезные последствия для поведения России как члена международного сообщества.Это означает, что со стороны Москвы никогда не может быть искреннего предположения о единстве целей между Советским Союзом и державами, которые считаются капиталистическими. В Москве неизменно следует предполагать, что цели капиталистического мира антагонистичны советскому режиму и, следовательно, интересам народов, которые он контролирует. Если Советское правительство время от времени ставит свою подпись под документами, указывающими на обратное, это следует рассматривать как тактический маневр, допустимый при борьбе с противником (который лишен чести), и его следует воспринимать в духе caveat emptor .В основном антагонизм сохраняется. Это постулируется. И из этого проистекают многие явления, которые мы находим тревожными в проводимой Кремлем внешней политике: скрытность, отсутствие откровенности, двуличность, настороженная подозрительность и основная недоброжелательность. Эти явления останутся в обозримом будущем. Могут быть вариации степени и акцента. Когда русские чего-то хотят от нас, одна из этих черт их политики может временно отодвинуться на второй план; и когда это произойдет, всегда найдутся американцы, которые бросятся вперед с радостными заявлениями о том, что «русские изменились», а некоторые даже попытаются приписать себе такие изменения.«Но нас не должны вводить в заблуждение тактические маневры. Эти характеристики советской политики, как и постулат, из которого они проистекают, лежат в основе внутренней природы Советской власти и будут с нами, будь то на переднем плане или на заднем плане, до тех пор, пока изменилась внутренняя природа Советской власти.

Это означает, что мы собираемся еще долго продолжать обнаруживать, что с русскими трудно иметь дело. Это не означает, что они должны рассматриваться как начавшие программу «сделай или умри» с целью ниспровергнуть наше общество к определенной дате.Теория неизбежности возможного краха капитализма имеет тот счастливый оттенок, что с ней не нужно торопиться. Силы прогресса могут не торопиться с подготовкой последнего удара coup de gráce . Между тем, жизненно важно, чтобы «социалистическое отечество» — этот оазис власти, который уже был завоеван социализмом в лице Советского Союза, — лелеяли и защищали все хорошие коммунисты внутри страны и за рубежом, приумножая его состояния. его враги изводили и сбивали с толку.Продвижение преждевременных, «авантюристических» революционных проектов за рубежом, которые могли бы каким-либо образом поставить советскую власть в неловкое положение, было бы непростительным, даже контрреволюционным актом. Дело социализма — поддержка и продвижение Советской власти, как это определено в Москве.

Это подводит нас ко второй концепции, важной для современного советского мировоззрения. В этом непогрешимость Кремля. Советская концепция власти, которая не допускает координационных центров за пределами самой партии, требует, чтобы партийное руководство оставалось теоретически единственным хранилищем истины.Ведь если бы истину можно было найти где-нибудь в другом месте, ее выражение в организованной деятельности имело бы оправдание. Но это именно то, чего Кремль не может и не допустит.

Таким образом, руководство Коммунистической партии всегда было правым и всегда было правым с тех пор, как в 1929 году Сталин официально закрепил свою личную власть, объявив, что решения Политбюро принимаются единогласно.

На принципе непогрешимости зиждется железная дисциплина Коммунистической партии.Фактически, эти две концепции взаимно самодостаточны. Совершенная дисциплина требует признания непогрешимости. Непогрешимость требует соблюдения дисциплины. И вместе они во многом определяют бихевиоризм всего советского аппарата власти. Но их влияние нельзя понять, если не принять во внимание третий фактор, а именно тот факт, что руководство вправе выдвигать в тактических целях любой конкретный тезис, который оно считает полезным для дела в любой конкретный момент и требует верных и безоговорочное принятие тезиса участниками движения в целом.Это означает, что правда не постоянна, а фактически создается для всех намерений и целей самими советскими лидерами. Он может меняться от недели к неделе, от месяца к месяцу. В нем нет ничего абсолютного и неизменного — ничего, что вытекает из объективной реальности. Это только самое недавнее проявление мудрости тех, в ком должна заключаться высшая мудрость, потому что они представляют логику истории. Накопительное действие этих факторов состоит в том, чтобы придать всему подчиненному аппарату Советской власти непоколебимое упорство и стойкость в своей ориентации.Эту ориентацию может изменить Кремль по своему желанию, но никакая другая сила. После того, как заданная партийная линия была изложена по данному вопросу текущей политики, вся советская правительственная машина, включая механизм дипломатии, неумолимо движется по заданному пути, как настойчивый игрушечный автомобиль, заведенный и направляющийся в заданном направлении. останавливается только тогда, когда встречает некоторую непреодолимую силу. Лица, являющиеся составными частями этой машины, неподвластны аргументам или доводам, которые приходят к ним из внешних источников.Вся их подготовка научила их не доверять бойкой убедительности внешнего мира и недооценивать ее. Как белая собака перед фонографом, они слышат только «голос хозяина». И если они должны быть отозваны от целей, которые им в последний раз продиктованы, их должен отозвать хозяин. Таким образом, иностранный представитель не может надеяться, что его слова произведут на них какое-то впечатление. Максимум, на что он может надеяться, — это то, что они будут переданы верхушке, способной изменить линию партии.Но вряд ли даже на них повлияет нормальная логика, выраженная словами представителя буржуазии. Поскольку не может быть апелляции к общим целям, не может быть апелляции к общим ментальным подходам. По этой причине для Кремля факты говорят громче слов; и слова имеют наибольший вес, когда они отражают или подкрепляются фактами неоспоримой значимости.

Но мы видели, что Кремль не находится под идеологическим принуждением, чтобы в спешке достигать своих целей.Как и Церковь, она имеет дело с идеологическими концепциями, имеющими долгосрочную ценность, и может позволить себе проявить терпение. Он не имеет права рисковать имеющимися достижениями революции ради суетных безделушек будущего. Само учение Ленина требует большой осторожности и гибкости в достижении коммунистических целей. И снова эти заповеди подкреплены уроками русской истории: многовековых неясных битв между кочевыми войсками на просторах обширной неукрепленной равнины.Здесь ценными качествами являются осторожность, осмотрительность, гибкость и обман; и их ценность находит естественное признание в русском или восточном сознании. Таким образом, Кремль нисколько не сожалеет об отступлении перед лицом превосходящей силы. И, находясь под принуждением без расписания, он не впадает в панику из-за необходимости такого отступления. Его политическое действие — это текучий поток, который постоянно движется, куда бы ему ни было позволено двигаться к заданной цели. Его главная задача — убедиться, что он заполнил все доступные ему закоулки в бассейне мировой державы.Но если он находит на своем пути непреодолимые преграды, он принимает их философски и приспосабливается к ним. Главное, чтобы к желаемой цели всегда было давление, непрекращающееся постоянное давление. В советской психологии нет и следа чувства, что эта цель должна быть достигнута в любой момент времени.

Эти соображения делают советскую дипломатию одновременно более легкой и более сложной, чем дипломатию отдельных агрессивных лидеров, таких как Наполеон и Гитлер.С одной стороны, он более чувствителен к противоположной силе, более готов уступить на отдельных участках дипломатического фронта, когда эта сила кажется слишком сильной, и, следовательно, более рационально с точки зрения логики и риторики власти. С другой стороны, его нельзя легко победить или обескуражить одной победой его противников. И терпеливое упорство, которым он вдохновляется, означает, что ему можно эффективно противодействовать не спорадическими действиями, которые представляют собой сиюминутные прихоти демократического мнения, а только разумной долгосрочной политикой со стороны противников России — политикой, не менее устойчивой в своей цели. и не менее разнообразны и изобретательны в применении, чем у самого Советского Союза.

В этих обстоятельствах очевидно, что основным элементом любой политики Соединенных Штатов в отношении Советского Союза должно быть долгосрочное, терпеливое, но твердое и бдительное сдерживание экспансивных тенденций России. Однако важно отметить, что такая политика не имеет ничего общего с внешней театральностью: с угрозами, бахвальством или излишними жестами внешней «жесткости». Хотя Кремль в основном гибок в своей реакции на политические реалии, он ни в коем случае не безразличен к соображениям престижа.Как почти любое другое правительство, его можно бестактными и угрожающими жестами поставить в положение, при котором оно не может позволить себе уступить, даже если это может быть продиктовано его чувством реализма. Российские лидеры хорошо разбираются в человеческой психологии и поэтому прекрасно понимают, что потеря самообладания и самообладания никогда не являются источником силы в политических делах. Они быстро используют такие признаки слабости. По этим причинам sine qua non успешных отношений с Россией заключается в том, чтобы указанное иностранное правительство всегда оставалось хладнокровным и собранным, а его требования в отношении российской политики должны выдвигаться таким образом, чтобы оставлять Путь открыт для уступки, не слишком вредной для престижа России.

III

В свете вышесказанного будет ясно видно, что давление Советского Союза на свободные институты западного мира может быть сдержано ловким и неусыпным применением контрсилы в ряде постоянно меняющихся географических и политических точек. соответствующие изменениям и маневрам советской политики, но которые нельзя ни очаровать, ни отговорить. Русские с нетерпением ждут поединка бесконечной продолжительности и видят, что уже добились больших успехов.Следует иметь в виду, что было время, когда Коммунистическая партия представляла гораздо большее меньшинство в сфере российской национальной жизни, чем Советская власть сегодня представляет в мировом сообществе.

Но если идеология убеждает правителей России в том, что правда на их стороне и что они могут позволить себе подождать, те из нас, на кого эта идеология не претендует, могут объективно проверить обоснованность этой посылки. Советский тезис не только подразумевает полное отсутствие контроля Запада над его собственной экономической судьбой, он также предполагает российское единство, дисциплину и терпение в течение бесконечного периода времени.Давайте опустим это апокалиптическое видение на землю и предположим, что западный мир найдет в себе силы и находчивость, чтобы сдержать советскую власть в течение десяти-пятнадцати лет. Что это значит для самой России?

Советские лидеры, воспользовавшись вкладом современной техники в искусство деспотизма, решили вопрос о послушании в пределах своей власти. Немногие оспаривают их авторитет; и даже те, кто это делает, неспособны сделать этот вызов действительным по отношению к органам подавления государства.

Кремль также доказал свою способность создать в России, независимо от интересов жителей, промышленный фундамент тяжелой металлургии, который, разумеется, еще не завершен, но, тем не менее, продолжает расти и развиваться. приближается к показателям других крупных индустриальных стран. Однако все это, как поддержание внутренней политической безопасности, так и создание тяжелой промышленности, было осуществлено ужасной ценой человеческих жизней, человеческих надежд и энергии.Это потребовало использования принудительного труда в беспрецедентных для современности масштабах в условиях мира. Это связано с пренебрежением или злоупотреблением другими этапами советской экономической жизни, особенно сельским хозяйством, производством потребительских товаров, жилищным строительством и транспортом.

Ко всему этому война добавила огромные потери, связанные с разрушениями, смертью и человеческим истощением. Вследствие этого сегодня у нас в России физически и духовно усталое население. Народные массы разочарованы, настроены скептически и уже не так доступны, как когда-то, для магического влечения, которое Советская власть все еще излучает для своих сторонников за рубежом.Жадность, с которой люди ухватились за небольшую передышку, предоставленную Церкви по тактическим причинам во время войны, была красноречивым свидетельством того факта, что их способность к вере и преданности мало выражалась в целях режима.

В этих условиях есть пределы физической и нервной силы самих людей. Эти ограничения являются абсолютными и обязательны даже для жесточайшей диктатуры, потому что за их пределы невозможно загнать людей. Исправительно-трудовые лагеря и другие принудительные учреждения предоставляют временные средства принуждения людей работать дольше, чем того требует их собственное желание или простое экономическое давление; но если люди вообще выживают, они стареют раньше своего времени и должны считаться человеческими жертвами требований диктатуры.В любом случае их лучшие силы больше не доступны обществу и больше не могут быть поставлены на службу государству.

Тут может помочь только молодое поколение. Молодое поколение, несмотря на все перипетии и страдания, многочисленно и энергично; а россияне — талантливый народ. Но еще предстоит увидеть, как повлияет на зрелое исполнение ненормальное эмоциональное напряжение детства, созданное советской диктатурой и чрезвычайно усилившееся войной.Такие вещи, как нормальная безопасность и умиротворение домашней обстановки, практически перестали существовать в Советском Союзе за пределами самых удаленных ферм и деревень. И наблюдатели еще не уверены, не повлияет ли это на общий потенциал поколения, которое сейчас становится зрелым.

Вдобавок к этому мы имеем тот факт, что советское экономическое развитие, хотя и может указывать на некоторые огромные достижения, было опасно неравномерным и неравномерным. Русские коммунисты, говорящие о «неравномерном развитии капитализма», должны краснеть при созерцании собственной национальной экономики.Здесь некоторые отрасли экономической жизни, такие как металлургия и машиностроение, были полностью вытеснены по сравнению с другими отраслями экономики. Это нация, стремящаяся за короткий период стать одной из великих индустриальных держав мира, в то время как у нее до сих пор нет сети автомобильных дорог, достойных такого названия, и есть лишь относительно примитивная сеть железных дорог. Многое было сделано для повышения производительности труда и для того, чтобы научить первобытных крестьян работе с машинами. Но техническое обслуживание по-прежнему остается вопиющим недостатком всей советской экономики.Строительство идет поспешно и некачественно. Амортизация должна быть огромной. А в обширных сферах экономической жизни пока еще не удалось привить труду что-либо подобное той общей производственной культуре и техническому самоуважению, которые характерны для квалифицированных рабочих на Западе.

Трудно представить, как эти недостатки могут быть исправлены в ближайшее время усталым и подавленным населением, работающим в основном под тенью страха и принуждения. И до тех пор, пока они не будут преодолены, Россия останется экономически уязвимой и в определенном смысле бессильной нацией, способной экспортировать свой энтузиазм и излучать странное очарование своей примитивной политической жизнеспособности, но не способной подкрепить эти позиции. экспорт реальными свидетельствами материальной мощи и достатка.

Между тем над политической жизнью Советского Союза нависла большая неопределенность. Это неопределенность, связанная с передачей власти от одного человека или группы лиц к другим.

Это, конечно, в высшей степени проблема личной позиции Сталина. Мы должны помнить, что его преемственность на вершине превосходства Ленина в коммунистическом движении была единственной подобной передачей личной власти, которую пережил Советский Союз. Эта передача заняла 12 лет, чтобы закрепиться.Это стоило жизни миллионам людей и потрясло государство до самых основ. Сопутствующие этому потрясения ощущались во всем международном революционном движении в ущерб самому Кремлю.

Всегда возможно, что еще одна передача исключительной власти может произойти тихо и незаметно, без каких-либо последствий. Но, опять же, возможно, что затронутые вопросы могут вызвать, если использовать некоторые слова Ленина, один из тех «невероятно быстрых переходов» от «тонкого обмана» к «дикому насилию», которые характерны для российской истории, и могут потрясти Советскую власть до ее предела. основы.

Но дело не только в самом Сталине. С 1938 года наблюдается опасное сгущение политической жизни в высших кругах Советской власти. Всесоюзный съезд Советов, теоретически высший орган партии, должен собираться не реже одного раза в три года. Скоро исполнится восемь полных лет со времени его последнего заседания. За это время количество членов партии увеличилось вдвое. Партийная смертность во время войны была огромной; и сегодня более половины членов партии — это люди, вступившие со времени последнего съезда партии.Между тем, та же небольшая группа людей прошла через удивительную серию национальных превратностей. Несомненно, есть причина, по которой опыт войны принес фундаментальные политические изменения в каждое из великих правительств Запада. Несомненно, причины этого явления достаточно фундаментальны, чтобы присутствовать и где-то в безвестности советской политической жизни. Однако в России эти причины не получили признания.

Из этого следует предположить, что даже в такой высокодисциплинированной организации, как Коммунистическая партия, должно наблюдаться растущее расхождение в возрасте, взглядах и интересах между огромной массой членов партии, лишь недавно завербованных в движение, и малочисленными членами партии. самовоспроизводящаяся клика людей наверху, с которыми большинство этих членов партии никогда не встречались, с которыми они никогда не разговаривали и с которыми у них не может быть политической близости.

Кто может сказать, может ли в этих обстоятельствах окончательное обновление высших сфер власти (которое может быть только вопросом времени) произойти гладко и мирно, или же соперники в стремлении к высшей власти в конечном итоге не дойдут до низов? в эти политически незрелые и неопытные массы, чтобы найти поддержку для своих заявлений? Если это когда-либо произойдет, для Коммунистической партии могут возникнуть странные последствия: ведь членство в целом проявлялось только в практике железной дисциплины и повиновения, а не в искусстве компромисса и примирения.И если разобщенность когда-либо захватит и парализует партию, хаос и слабость российского общества проявятся в формах, не поддающихся описанию. Ведь мы видели, что Советская власть — это лишь корка, скрывающая аморфную массу людей, среди которых не допускается независимая организационная структура. В России нет даже местного самоуправления. Нынешнее поколение россиян никогда не знало спонтанности коллективных действий. Если, следовательно, что-нибудь когда-либо произойдет, чтобы подорвать единство и эффективность партии как политического инструмента, Советская Россия могла бы в одночасье превратиться из одного из сильнейших в одно из самых слабых и самых жалких национальных обществ.

Таким образом, будущее Советской власти никоим образом не может быть таким надежным, как способность России к самообману может показаться людям в Кремле. Они продемонстрировали, что сами могут удерживать власть. То, что они могут спокойно и легко передать его другим, еще предстоит доказать. Между тем, невзгоды их правления и превратности международной жизни нанесли тяжелый урон силе и надеждам великих людей, на которых зиждется их власть. Любопытно отметить, что идеологическая сила советской власти сегодня наиболее сильна за пределами России, вне досягаемости ее полицейской власти.Этот феномен напоминает сравнение, которое использовал Томас Манн в его великом романе «Будденбрук». Заметив, что человеческие институты часто проявляют величайшее внешнее сияние в тот момент, когда внутренний распад на самом деле наиболее развит, он сравнил семью Бадденбрук в дни ее величайшего наваждения с одной из тех звезд, свет которых наиболее ярко сияет в этом мире, когда на самом деле он давно перестал существовать. И кто может с уверенностью сказать, что тот яркий свет, который Кремль по-прежнему бросает на недовольные народы западного мира, не является мощным послесвечением созвездия, которое на самом деле идет на убыль? Это не может быть доказано.И это нельзя опровергнуть. Но остается возможность (и, по мнению автора, она велика), что Советская власть, как и капиталистический мир, в котором она зародилась, несет в себе семена собственного разложения и что прорастание этих семян далеко продвинулось. .

IV

Ясно, что Соединенные Штаты не могут рассчитывать в обозримом будущем на политическую близость с советским режимом. Он должен продолжать рассматривать Советский Союз как соперника, а не партнера на политической арене.Он должен и впредь ожидать, что советская политика будет отражать не абстрактную любовь к миру и стабильности, не реальную веру в возможность постоянного счастливого сосуществования социалистического и капиталистического миров, а скорее осторожное, настойчивое давление, направленное на разрушение и ослабление всех. соперничающее влияние и соперничающая сила.

Уравновешивает это тот факт, что Россия, в отличие от западного мира в целом, все еще является намного более слабой стороной, что советская политика очень гибкая и что советское общество вполне может содержать недостатки, которые в конечном итоге ослабят его собственный общий потенциал. .Это само по себе является основанием для того, чтобы Соединенные Штаты с разумной уверенностью вступили в политику жесткого сдерживания, направленную на то, чтобы противостоять русским с неизменной контрсилой на каждом этапе, где они проявляют признаки посягательства на интересы мирного и стабильного мира.

Но на самом деле возможности американской политики никоим образом не ограничиваются удержанием линии и надеждой на лучшее. Соединенные Штаты вполне могут своими действиями влиять на внутренние события как внутри России, так и во всем международном коммунистическом движении, которым в значительной степени определяется политика России.Это не только вопрос скромной информационной активности, которую это правительство может вести в Советском Союзе и в других странах, хотя это тоже важно. Это скорее вопрос о том, в какой степени Соединенные Штаты могут создать у народов мира в целом впечатление страны, которая знает, чего хочет, которая успешно справляется с проблемами своей внутренней жизни и с обязанностями мировая держава, обладающая духовной жизненной силой, способной удержаться среди основных идеологических течений того времени.В той мере, в какой такое впечатление может быть создано и сохранено, цели российского коммунизма должны казаться бесплодными и донкихотскими, надежды и энтузиазм сторонников Москвы должны ослабнуть, а внешняя политика Кремля должна подвергнуться дополнительному напряжению. Ибо парализованная дряхлость капиталистического мира является краеугольным камнем коммунистической философии. Даже неспособность Соединенных Штатов испытать раннюю экономическую депрессию, которую вороны с Красной площади предсказывали с такой самодовольной уверенностью после прекращения боевых действий, имела бы серьезные и серьезные последствия для всего коммунистического мира.

Точно так же демонстрация нерешительности, разобщенности и внутренней дезинтеграции в этой стране оказывает воодушевляющее воздействие на все коммунистическое движение. При каждом проявлении этих тенденций коммунистический мир охватывает трепет надежды и возбуждения; в московской поступи можно отметить новую бодрость; новые группы иностранных сторонников поднимаются на то, что они могут рассматривать только как подножку международной политики; а давление России в международных делах усиливается по всей линии.

Было бы преувеличением сказать, что американское поведение без посторонней помощи и в одиночку могло бы оказать влияние на жизнь и смерть над коммунистическим движением и привести к скорейшему падению Советской власти в России. Но Соединенные Штаты в силах чрезвычайно усилить напряжение, в котором должна действовать советская политика, навязать Кремлю гораздо большую степень умеренности и осмотрительности, чем ему приходилось соблюдать в последние годы, и таким образом содействовать тенденции, которые в конечном итоге должны найти выход либо в распаде, либо в постепенном смягчении советской власти.Ибо никакое мистическое, мессианское движение — и в особенности кремлевское — не может бесконечно терпеть разочарование без того, чтобы в конечном итоге тем или иным образом приспособиться к логике такого положения дел.

Таким образом, решение действительно в значительной степени ляжет на саму страну. Проблема советско-американских отношений, по сути, является проверкой общей ценности Соединенных Штатов как нации среди наций. Чтобы избежать разрушения, Соединенным Штатам нужно только соответствовать своим лучшим традициям и доказать, что они достойны сохранения как великая нация.

Несомненно, нет более справедливой проверки национального качества, чем эта. В свете этих обстоятельств вдумчивый обозреватель российско-американских отношений не найдет повода для жалоб в том, что Кремль бросает вызов американскому обществу. Он скорее испытает определенную благодарность провидению, которое, поставив американский народ перед этим неумолимым вызовом, поставило всю его безопасность как нации в зависимость от их единства и принятия ответственности морального и политического руководства, которое им явно предназначалось историей. нести.

[1] «О лозунгах Соединенных Штатов Европы», август 1915 г. Официальное советское издание произведений Ленина

[2] Здесь и в другом месте в этой статье «Социализм относится к марксистскому или ленинскому коммунизму, а не к либеральному социализму второго Интернационала.

Загрузка …
Пожалуйста, включите JavaScript для правильной работы этого сайта.